Я  в Италии осматриваю индуистский храм, вход в него уже пизды дагестанской девственницы. Чтобы попасть внутрь, я опускаюсь на колени, потом ложусь на пол и проползаю, в голове мысль: а если загорится, как отсюда выползать? Номер в дешевом отеле, я не могу собрать вещи, постоянно обнаруживаются всякие нужные штуки, типа электрической зубной щетки, вязаной коричневой кофты, пачки тампонов (а месячные должны прийти с минуты на минуту), до жути сексуальных красных трусов, а на подходе следующие жильцы, группа нервно-раздраженных английских подростков, которые вычитали этот адрес в лонли плэнет, и никак не поймут, почему их номер еще занят. А ведь им срочно нужно проблеваться, а потом поебаться, а я мешаю им поисками своих лекарствами от возможных болезней, которые обязательно захватят меня по дороге в индуистский храм, вход в который уже моей девственной задницы. Прихватывает живот, а номер оплачен до двенадцати часов дня, а уже 12.01, И я сижу в туалете, правда дверь похожа на смешные воротца в ковбойском салуне, я сру, а английские подростки смеются, и я делаю вид, что я просто поправляю врезавшиеся в зад трусы, но я все равно охуительно эротична. Даже более эротична, чем в момент проникновения в тесный лаз индуистского храма. А чемодан еще не закрыт, и пара порций маленького счастья из мини-бара не оплачена, мне надо успеть на самолет. Но я не могу добраться до аэропорта не протиснувшись в это тесное лоно, и не проделав этот путь обратно. Какой жалкой и ничтожной я ощущаю себя в этом стиснутом пространстве, за которым свет.