Вот сцуко интересно полчаецо зночит, сколь бы пелоток не проёбывал, но всигда вспоминаецо первая йебля. Я дажо десератацыю но эту тему зощищал. Десератацыя так и называлась:"Гипотеза первой песды". Суть этой гепотезы ф том, что сколько бы пёсд ты не проебал, самоя первая пёздочка остаёца мерилом сровнения с остальными последующими пёздищами. Я часто вспоминаю свою первую еблю, как это происходило. Вот исторея беспезды прафдивая, если где и препизднул, то ат запамятования, иле для уселения комичнасти высера.

Произошло это со мной значить в возрасте где-то 13-14 лет, не помню точно, но помню, что низодолго до этого я первый раз кончил себе в трусцы.  Лежал я зночит дома погруженный в иротические фонтазии нежно поглажывая сибе йайца и нопряжонный член. И вдруг как стрельнёт тягучая струя, и все трусы в липкости. Поначалу, я чуть не обосралсо, я думал у меня йайца росбились всмятку и белок с хуя вылетел нахуй, но со времинем розобралсо.

Спловлялись мы как- то по лету  но бойдаркох по рике Сим от города Аша, до города Уфа. Типа из пункта А ф пункт нахУй. Ну понятно, поход был более, чем на две недели, и надо было к нему отвецвенно подготовицо, и я подготовилсо тем, что спиздил пару бутылок качиственного коньяка из дома и перелил иго ф литрофую флягу.

Типерь пора ффести дейстфующие лица высера.
Танько и Ыринко - это две двустволки, которые учавствовали в том байдарочном паходе.
Танько вобще была длинноногая красаведца,  ну одним словом - куколка барбя.  Другая же Ыринка, была  страхоёбиной, и мне вобще не нравилась. Она училась зоочно ф пед инстетуде но географа и была постаршее нас на пядь лет. Но так иле иначё, Ыринку нозначели атвецвенным руководителем пахода. Она же была и органисаторм сего культмассового миропреятия. В общем Ыринко была настолька страшная, что срать вместе с ней на одном гектаре я бы не согласилсо и пад страхом смерти. В общем к ней я кроме отвращения ничего и не испытвал. 

А значицо дело происходило так. Мы взяли с собой три семиместные полатки. А чиловег нас помницо было тогда шостнадцоть и получилось так, что поскольку там были все джонтольмены ниибаца, то пелодкам предоставели отдельно одну семимесную поладку но двоих. Но блять, как- то зоебало меня тесницо ф симером ф одной поладке, слышать медведный храп сотоварищей и дышать общим пирдижом. Зобрал я значит свой спальный мешок и ныряю ф паладку к пелодкам. Поночалу они зночет попробовали было возмутицо, но после успотоканивания их нерфной системы поллитрой коньяка они единодоушно адобрели маи норушения их писдей територеи.

Как говорицо, конина розвязала нам рты, и я давай Таньке писдеть разную хуету, что типа она мне нравицо и я дофно ужо к ней питаю чувства (мы училесь с ней в одной школе). Танько же скозала, что то же ко мне не ровно дышала, но подойти всё сисьнялась. Дак вот зо беседой незаметно для сибя, я хуй знает как очутился лежащим на спальном мешке с Танюшкой вместе.

Лежу я с Танькой значет и лоскаю ей пальчеком между нок. А та претворяецо, что типо спит. А у самой улыба но лице. Ну я потехоньку снимаю иё трусики и ф свете фонаря любуюсь Танькиной песдой. Бля красотища. Лепота. Как бутто само совершенство.
Ну пелотка у Таньки оказалась самый смак. Я конечно пелотки и до этого видел, не по телеку, нет. Тогда порнуха зопрещена была. Так дефчонка одна показывала и предлогала выебать. Но я тогда маленький был, меня тогда Ванькой звали, а она но 7 лет старшее миня была. Ну понятно. Подростковый период  Правда спустя 11 лет я иё всё же виебал, она уже стюардесой роботала и как говорят в таких случаях, прям во все щели, но это уже тема другого креоса.

Вирнёмся по теме. Лежу я зночит и нимагу нагледеца на Танькину песду. И тут у мне в этот атвецвенный момент приспичело пасрать. Ну я накрываю Танюху спальным мешком, а сам пясдую до ветру, зоодно прихватиф с собой недопитую флягу с кониной, дабы кто не выжрал в моё ацуствие. Уже, ноступила темнота нисмотря на то, что в это время года ночи проктически были светлыми. Всему веной ачивидно были плотные тучи вот- вот готовые пукнуть грозой и разрозицо пидоросящим дождём.

Сделаф солидный высер (не тот который вы сейчас четаете), я проглотил унцею коньяка и зодумалсо. Ебадь иль ниибадь?- вот ф чом фопрос. Наконец прерода переосилела мою волю ф пренятии ришения и я решаюсь Таньку выебадь. Усугубив для храбрости ачиредную унцею коняка, я уверенной пахоткой ноправляюсь ф палатку.

Залажу я значит в палатку, и сразу к Танькиной пелотке  как могнитом, хуякс и ныряю в иё в спалный мешок. Танька уже похрапывает. Я изловчаюсь и снимаю с неё трусцы. Нежно пальчиками глажу едва начинающийся пушок иё пилодочки и приближаю палец к зоветной рощелине. Погружаю пальцы в росщелину, и чувствую, что та повлажнела. Я массирую ей клиторок, и чувствую, что уже не могу удержаца и  вставляю свой набухший член в эту рощелину. Он у меня нихуя не идёт, утыкаеца во что-то, но расщелину не протыкает (я тогда не знал, что такое дифларацея). Тут Танька своей рукой сама направляет мне член в свою щель. Тут прям мой хуй от радости заплясал и дёрнувшысь пару раз, обильно оросил иё ращелину липкой влагой.

Затем я очнулся от того, что кто - то меня откачивал. Кто-то вдувал в мои лёгкие жыснь, делая искусвенное дыхание изо рта в рот. Но ощущение было такое, как ис жопы в рот. Я открыл глаза. Иринка настойчиво пыталась возратить меня к жысни раздувая мои лёгкие тошнотворным запохом. Блять лучшие бы ей не удалось меня ожывить. Я тут же вывернулся ис иё цепких обьятий и стал блевать. После того как проблевасо, то огляделсо. Уже светало. Ф полукругкруг меня находились все мои товрищи, некоторые почему-то в одежде были мокрые, новерно был сильный дошть. Но на мне одежда тоже была вся мокрая. В ночале я подумал, что я ножралсо коняка и уснул под открытым небом, а тем временем запидорасил ливень. Но приглядефшысь я понял, что никакого лифня не было. Позади фсех стояла Танюха, пачему-то с распухшей щекой и губами. На иё шеи поблескивала золотая цыпочка, каторую я до этого видил у Ыринки. 

Поскольку я ничего больше не помнил, то дольнейшее продолжение моего расказа уже будет со слов Ыринки, котороя и поведола мне дольнейшыю исторею, как я первый раз лишылся дефственности.

В тот момент когда я кончил, фдруг слышу едва сдержываемый хохот. Я нашупываю ф правом кормане моей ветровки, коя лежала рядом, фонарь и  фключаю его. 
- НЕЕТ! - кричу я, - Только не это! Господи, пачему ты так жесток ко мне? В чом мои пригрешения? Чем я прогневал тебя? ГОСПОДИ!!!
Та, что я ебал, оказалась Ыринка, когда я ходил пасрать, они подменялись местами. Позже мне Ыринко расказала, что за это она подарила Таньке свою золотую цыпочку и та недолго думая согласилась. Прафда золота в этой цыпочке было рофна столько, сколько ф обычной бронзе, но Танька та нихуя ф этом не шарила.
Ыринко же свою пелотку брила и чистила, и те волосики, что я воспринял зо Танькин пушок, были не более чем акуратненькой стришкой длиной 3 сантиметра к пупку. Конина помеша мне роспознать дьявольскую подмену пёзд.
Тут мой крик срываеца на рыдания. Я обхватываю голову руками и начинаю громко рыдать. Ко мне подошла Танья и ночала меня успакаивать.
-Сцука, -кричу я ей в лицо, - тупая сцука, зачем ты меня блять подставила? Тебе мало насрать в мою душу, так ты ещо и глумишся стерва. Я не хочу из-за тебя жыть!
С этими словами, я вскакиваю, бью Таньку на отмашь по её щеке, и та с криком  отлетает в угол. Я выбегаю из палатки и с обрыва бросаюсь в реку.