1.
Сперматозоид Вася ненавидел всех остальных сперматозоидов и всегда старался держаться от них как можно дальше. Но получалось это крайне редко и даже, можно сказать, не получалось совсем. Тот мир, в котором все они жили, был невероятно тесен, нельзя порой даже было выпрямить свой хвост. Вася чувствовал, как его тело со всех сторон поддерживают другие, совсем безразличные ему тела, и это его удручало. Он молчал и ни с кем никогда не разговаривал, он все больше думал о вечном и не очень. Кругом стоял гул, все кричали, что-то друг другу объясняли и доказывали. Все эти разговоры, все эти будничные впечатления казались Васе наивно мелкими. Он никогда не мог, хотя и порой старался понять окружающих. Частенько его зажимали так сильно, что Вася думал о том, будет ли хлопок, когда он лопнет или же все пройдет довольно тихо, не привлекая чьего-либо внимания. Вася не любил обращать на себя внимания, он мечтал о том, чтобы стать для всех невидимым и неосязаемым, и поэтому всегда молчал, даже когда приходилось весьма туго и больно.

Размышлял Вася о многом. Он будто летал в своей голове, и все там рассматривал, все чего-то искал и постоянно был во внимании. Он думал о мире, о его границах. Неужели все везде занимают одни сперматозоиды, кругом их хвосты и круглые тельца,- задавал он себе вопрос и, подолгу летая, не находил ответа. После долгих мучительных размышлений он смотрел на всю эту ненавистную ему массу его сородичей и успокаивал себя тем, что где-то все-таки есть что-то другое, более приятное и светлое. Ему хотелось туда. Ему неистово хотелось убежать отсюда.

Однажды он решил все бросить и плыть вперед, налегая и расталкивая телом впереди стоявших. Хватит, - сказал он себе, - надо к чему-то стремиться, ведь вдруг все-таки где-то есть это самое более светлое. На него кричали, его обзывали, его толкали, но он плыл вперед, не обращая ни на кого внимания. С каждой минутой он видел все больше и больше новых странных сперматозоидов. Совершенно одинаковых снаружи и различающихся внутренним составом, цветом внутренностей. Одни были синие, другие зеленые, третьи вообще коричневые. Сам Вася был белого и все те, среди которых он родился и некоторое время прожил, тоже были белого цвета. Вася чувствовал, что со всеми этими цветными что-то не так. Они смотрели на мир, подпирающий их тела со всех сторон и не дававший им упасть, так словно для них, так же как и для него, он был ненавистен. Но в отличие все-таки было, его не могло не быть - они до боли в хвосте хотели общаться, а никто на них не обращал внимания. Они были одиноки, они скулили, они просили мир принять их в себя, засосать в свою будничную жизнь. Вася смотрел на них, и что-то щемило в его теле, ему хотелось их успокоить, объяснить им все.

Он подплыл к самому, как ему показалось, печальному, висевшему между спинами говорливых соседей. Помимо того, что этот сперматозоид был зеленого цвета, он еще был в два раза меньше всех остальных и был каким-то сморщенным. Казалось, если представить здоровый сперматозоид неким воздушным шариком специфичной формы, то этого можно было представить тем же самым шариком, только другого цвета и чуть приспущенным. Вася подплыл к нему как можно ближе и тихонечко, чтобы не слышали за своими разговорами остальные сперматозоиды, сказал ему привет. Зеленый поднял на него взгляд, и Вася ужаснулся увиденному - глаза у него были необычайно мутными и красными. Зеленый хотел что-то ему ответить, но не успел. Васи и след уже простыл. Он испугался его.

После этого случая совсем иные мысли стали посещать Васину голову. Теперь его тревожило - а не зря ли он покинул родные края и то место, где он родился. Вдруг все это бесконечно, вдруг не существует никого иного места, или же вдруг это место еще хуже чем-то. Ведь теперь, - думал Вася, - я никогда не смогу найти дороги назад. Если я не достигну своей цели, я обречен. Не зря ли я все это затеял? Столько времени плыву, а лучшего ничего так и не нашел, все только хуже. В эти минуты ему хотелось вернуться назад, увидеть всех тех, кого он покинул, и услышать их голоса услышать именно их разговоры. Но этому уже не суждено было сбыться. Найти в этом бесконечном мире сперматозоидов похожих друг на друга как две капли воды нескольких знакомых было просто невозможно. Вася это понимал. Ему оставалась двигаться только вперед. Назад дороги не было.


2.
Но чем дальше, тем двигаться вперед становилось тяжелее. Этому способствовало в основном два фактора. Первый из которых, конечно же, физическая усталость всего Васиного организма, хотя в сравнении со вторым, более мощным, им даже можно было бы и пренебречь. Второй факт, а именно душевное разочарование и потеря стимула к движению, высасывали из Васиной затеи почти все соки. Вася уже двигался вперед, не потому что хотел найти что-то лучшее, а потому что не знал дороги назад. Если бы он остановился, если бы он развернулся, то просто, наверное, умер бы - он бы убил себя.

Чем дальше Вася двигался, тем все больше и больше встречал он больных сперматозоидов, все они кашляли, харкались и глаза их слезились. Вася толкал их всем своим телом, они отлетали в сторону и кричали на него. Васе было их жалко, но видеть их он не хотел, он хотел как можно быстрее убежать от них. Порой он просто закрывал глаза и двигался вперед наугад. Он слышал слова, крики, ругань. Но они не впитывались в него, он не заострял на них свое внимание. Для него они были всего лишь ветром, проносящимся в его голове.

Однажды, закрыв вот так глаза, он проплыл довольно таки долго и остановился оттого, что больно ударился обо что-то жесткое. Когда он открыл глаза, он увидел перед собой черную бесконечную, распространяющуюся как вверх, так и вниз, стену. Что это? Неужели конец? - спросил он себя и не смог ответить на этот вопрос. Он посмотрел по сторонам, он впервые за все время своего путешествия обернулся назад. И то, что он увидел, повергло его в безмолвный ужас. Вокруг него плавали трупы, ни один из упирающихся в него сперматозоидов не был живым. Вася впервые осознал, откуда этот запах стоявший у него в носу, но не замечаемый им ранее как нечто совсем необычное и недопустимое. За все время его путешествие запах изменился впервые. Везде кроме этого места он был одинаков, он был таким же, как и вместе его рождения. Здесь же он был другим, он был тяжелым и невыносимым. Он душил, он убивал. Вася от бессилия заплакал. Столько плыть, бросить все и что же? Доплыть до этого места? - не верил происходящему Вася - Нет, этого не может быть. Не может. Слезы текли по его лицу и растворялись на теле находящегося внизу сперматозоида.

- Не плачь, - сказал прорвавшийся из окружающей Васю пустоты хриплый голос, - ты нарушаешь мое уединение. Зачем ты сюда приплыл?

Вася перестал плакать и начал всматриваться туда, откуда исходил голос, но никого так и не увидел. Липкими неприятными мурашками пробежал по его телу страх. Он замер, как можно сильнее вжавшись в стену. Какое-то время голоса не было. Все умолкло, и пульсирующая тишина заложила Васе уши. Ему было страшно, и он старался убедить себя в том, что это была всего лишь слуховая галлюцинация. Ведь этому положительно способствовали его физическая и душевная усталость. Вася заставлял себя поверить в это и уже почти поверил, как неожиданно голос раздался снова уже намного ближе и настойчивее

-Я тебя спрашиваю, ты разве не слышишь меня?

Васи в этот момент захотелось умереть, он попытался спросить: "Кто вы?", но слова застряли внутри его горла черствым непрожеванным куском хлеба. Слева он увидел чье-то совсем близкое движение. Он уставился туда, словно жертва, ожидающая нападения голодного хищника. Сердце его колотило и трясся от напряжения хвост.

Через какое-то мгновение он увидел бородатого старого сперматозоида, плывущего медленно в его сторону и с осторожностью оплывающегося разложившиеся трупы. В его теле, в его движениях, в мимике его лица было что-то успокаивающее и внушающее к нему доверие. Вася смотрел на него, и чем ближе тот подплывал, тем страха становилось меньше. Он словно туман растворялся при восходе яркого солнца.

-Ты глухой? - спросил подплывший почти в плотную к Васе, и смотревший ему в глаза, старый сперматозоид.

-Нет, - ответил Вася, и сам не узнал своего голоса, он показался ему каким-то безжизненным и влажным, будто он находился в скафандре.

-А почему тогда не отвечаешь?

-Боюсь.

-Кого? Меня или этих жмуриков? - захохотал клокочущим смехом сперматозоид, ударив хвостом находящее рядом мертвое тело с открытыми безжизненными глазами, - бояться надо живых. Мы же все здесь мертвы. И они, - он посмотрел по сторонам - и я. Нечего нас бояться, мы безопасны.

На некоторое время он замолчал, как будто о чем-то раздумывая, а потом, уставившись на Васю своими больными гнойными глазами, спросил

-Тебя удовлетворило то, что ты здесь увидел? Ты за этим сюда плыл?

Вася промолчал, он почувствовал в голосе старика ноты поучений, ему стало стыдно, и он опустил глаза на плавающего под ним трупа. Воцарилось натянутое гитарной струной молчание, готовое в любой момент взорваться оглушающим звуком.

-Можешь не отвечать, - как можно тише, почти шепотом проговорил старик, - Я все знаю, ведь я, так же как и ты, много лет тому назад приплыл сюда. Я, так же как и ты, бросил свои родные места в надежде обрести что-то большее. Я, так же как и ты, уставший и потерявший всякую надежду, плакал возле этой черной бесконечной стены. Но в отличие от меня ты здесь не останешься. Нечего тебе здесь делать. Этому месту нужен лишь один отшельник. Я помогу тебе. Я узнал то, что не положено знать некому. Я нашел то, что подсознательно заставило меня покинуть родные края, я нашел тот самый моторчик юношеского движения и максимализма. Но я стар, а ты молод, ты еще молод и силен. Ты вполне сможешь довести дело наших с тобой жизней до конца…. Я в этом почти уверен.


3.
Они подплыли к большому туннелю уходящему внутрь стены. Оттуда дуло холодом и ужасом. Вася боялся даже представить себе, что может находиться там внутри, в этой черной непроглядной дыре.

-Это выход, - отдышавшись, сказал старик, - это то, ради чего мы все рождаемся. За туннелем свет, за туннелем новая фаза наших жизней. И об этом знают лишь немногие, лишь некоторые, избранные, достойные пройти сквозь него. Лишь те, у которых еще в детстве ощутимо стремление к этому. Немногие доплывают сюда живыми, все больше мертвыми разлагающимися телами, оттесняемые сперматозоидами из середины, из центра нашего с тобой мира. Никто из них не знает, зачем он живет и даже не задумывается об этом. Они просто, не переставая, друг с другом разговаривают, и задуматься о смысле своей жизни им некогда. Ведь только в молчание в одиночестве можно разобраться с собой, понять свою сущность и цель. Им же некогда. Порой я думаю, что разговаривать мы научились именно за тем, чтобы скрыть от себя все это, - старик показал на туннель и плавающих рядом мертвых сперматозоидов, - Чтобы некогда ни к чему не стремиться, а просто стоять на месте и разговаривать, отключая свой мозг, ампутируя все свои мысли. И только лишь юношеский максимализм заставляет некоторых из на таких как мы с тобой бросить все и плыть, плыть, не ведома куда, в поисках того, что червем начинает грызть наши души.

Вася слушал старика, и его тело заполняла сладкая гордость за свою избранность и за свои стремления. Ему пришла мысль, что он может быть такой один на миллион. Глаза его засветились, а члены наполнились силой и стремлением. Он готов был уже прыгнуть в туннель и плыть в нем, не смотря на исходящий от него ужас, не смотря на то что, быть может, это будут последние минуты в его жизни. Старик еще долго ему рассказывал о сперматозоидах, об их разговорах, об их никчемных жизнях. Вася его почти уже не слушал и, отдавшись всецело своим мечтаниям, он ощущал себя чуть ли не богом, ну уж героем это точно.

Неожиданно Вася почувствовал, что стало совсем жарко и душно. Он выплыл из ласкающего его сознание потока и посмотрел на старика. Старик молчал, опустив голову вниз. Васе сначала показалось, что тот спит.

-Что происходит? - спросил он.

Но старик промолчал. Вася спросил чуть громче, и старик промолчал опять. Вася подплыл к нему ближе и, дотронувшись до его тела, обнаружил, что тот мертв.

В это время стена началась трястись, температура окружающей среды поднялась до невообразимых пределов, трупы начали еще больше вонять и быстрее разлагаться. Вася испугался, все его мужество, поднятое рассказами старика, куда-то бесследно испарилось. Он больше не чувствовал себя богом, он чувствовал себя маленькой шлюпкой, попавшей в сильнейшей шторм. Он не знал, что ему делать, он не знал, куда ему плыть. Везде было жарко и невыносимо. Через какое-то время туннель стал засасывать, многие тела пропали в его глубине. Вася как можно быстрее, работая своим хвостом, пытался выплыть из тянувшего его внутрь потока, но тот становился все быстрее и больше. Постепенно силы стали покидать Васю и вскоре, словно воронка засосавшая маленькую шлюпку, туннель засосал его.

Все чувства внутри Васи смешались и он, понимая свою безысходность, больше уже не боялся. Его голову начали заполнять детские воспоминания, исковерканные происходящим, словно сны ночной изжогой. Он видел проплывающие мимо него тела сперматозоидов, он видел разговаривающих рядом соседей, он видел того самого зеленого с мутными красными глазами, он видел больных и здоровых, больших и маленьких, наглых и не очень. Он видел их всех таких, казалось бы, разных, но на самом деле одинаковых, и мерзко становилось на душе его. Он ненавидел весь мир и больше всего почему-то ненавидел в нем себя. Сознание его постепенно оставляло и, в конце концов, он лишился чувств. Немыслимый поток нес его вперед к свету, к цели его рождения и всей его короткой жизни.

4.
Студент Брагин выдавил последнюю каплю и нажал на кнопку слива.

2004г. Сергей Трехглазый.