Годы…о эти ссаные годы. Когда мы были малышами, мир был волшебен, огромен и чудесен совсем и во всем.
Коробка с электроавтоматами в парадной превращалась в робота Вертера, а дочка поварихи из детского сада была близняхой Алисы Селезневой..
Теперь тоже – в моем милом ребенке.  Я вижу все былое как наяву. Бог мой, я вспоминаю…
Запахи…те, которые забыл из-за папирос и старости своей.
Малыш водит носом и смеется – в Питере запахло тополями. Я заплакал… Не зарыдал, не слезу пустил. Я, блять, заплакал. По позднему счастью, по власти несбывшегося, по поминкам  , по любимым , по мороженому в бумажном стаканчике с нарисованными вишенками. По отцу….я жалею его.
    Я ждал, я помнил…Я знал, что полетит пух с  тополей. А раньше запахнут тополиные почки И будет пахнуть концом зимы. Ибо Ленинград – вчера лежал снег, а сегодня мы обнимаем первые лучи.  И  с каждым годом  я буду чувствовать этот чудный запах тополей, возвещающих нашу весну.  И все реже об этом вспоминать ….Пока не вдохну…Бля, нет у меня таланта это описать,
Не обессудьте
    Так ненадолго весной Нева меняет цвет со свинцовой на синюю…Редкое синее небо Ленинграда  и река…такая редкая в этой своей ипостаси…Такие уникумы не могут не быть дружны,я считаю, особенно после зимней свинцовой идиллии.
Бляха, я загнул, кажется
…По тихим летним вечерам, когда улицы и проспекты не были заебаны кучей машин. Когда у метро можно было выпить тархун.  Когда мама милая была такой красивой и лучше всех. 

Было тепло и солнечно в сердце. 
    Нам, таким не очень молодым, если честно порамсить самим с собою, не так и много чего остается, к сожалению:  ни на метро мы не опоздаем с дурной гульки, ни конфетку одну не купим на развес под грошовый портвейн , ни барышень милых и молодых, увы, уже не очаруем…
Ни , увы, не посмотрим на любимый Ленинград чудным майским утром.
Нет Ленинграда.
Есть малыши.
Мои, Твои , Его.
Дай, Господи ,им счастья и радости