Пешком много не обойдёшь, а остановить машину ради «как-красиво-надо-снять»-  то есть: тормознуть посреди дороги, сдать задним ходом, выйти, сфотографировать, сесть обратно и снова тронуться -  больше трёх раз я не способен.
Даже если вдоль дороги будут сидеть трёхголовые жирафы.

Лучший способ – на велосипеде.
В воскресенье утром машин мало, все дороги свободны, под плотоядными взглядами партизан-гаишников – в них отчётливо читались простые злые жалобы, сухие и рваные как выстрелы: «…воскресное утро…с похмела все, сучары…почему только водителей проверяем?... велосипедист тоже ведь участник движения… вон глаза-то красные какие… и морда опухшая…тормознуть бы падлу…да нет, ну его на хер, нормальные люди по утрам в воскресенье на великах не ездят… без него терпил хватит» - выехал на федеральную, повернул на местную, потом на просёлок.











Церковь Богородицы на горке – не просто церковь. Её архитектор – сам Тон, автор Большого Кремлёвского дворца и храма Христа Спасителя, а эта тоновская церковь сделана по образу и подобию его же храма Богородицы, стоявшей в Петербурге недалеко от Мариинского театра.

( Это я не проявляю свои энциклопедические знания и легко так, непринуждённо рассказываю по случаю; это я на стенде около церкви прочитал)

Петербургский храм взорвали к свиньям собачьим, этот как-то устоял. Зато местные мужички летом 17-года споро разобрали усадьбу Шиловского – на чьи средства строился храм (ещё и большевиков никаких не было). Фундамент в 20-х подчистили, под ноль.
Народ-богоносец, так сказать.
Тот самый, кстати, который собрал деньги на строительство другого храма, с синими куполами, на помин души жителей округи, не вернувшихся с войны 1812 года.

Даже духу не осталось от усадьбы отставного майора Шиловского, где часто бывали Чайковский и Чехов, даже Левитан приезжал, всё ушло под ледяную тяжёлую воду российского времени.
Типа - «Россия, которую мы потеряли».
А по обеим сторонам просёлка молча тонет ещё одна Россия – наивные дачные домики с маленькими окнами и бочками под рубероидной крышей.
Здесь доживают свой век рассохшиеся двустворчатые шкафы, ламповые телевизоры и виниловые пластинки,  подшивки журналов «Вокруг света», «Техника молодёжи» и «Садовод-любитель», отставные полковники бывших ВВС бывшего СССР, бывшие инженеры утонувших номерных предприятий-почтовых ящиков, пенсионеры мёртвых профессий – плановики, нормировщики, парторги, завгары, начальники снабжения.



Стоят на капитанских мостиках-тепличках из оконных рам и плёнки, медленно уходят под воду вместе с советскими заводами, плотинами, коровниками и кораблями (которые коровники, котельные и цеха тот же народ-богоносец вначале построил, а затем бодро растащил по кирпичикам).



















А мы сидим на берегу, не замечая, как ледяная вода подступает уже чуть ли не к порогу, встаём только для того, чтобы обновить лозунг над дорогой.
Действительно, на кого нам и надеяться, если не на священномученика Алексия?