Вот как хотите, падонки, но просто так надиктовать рецептик и приложить к тексту пару-тройку фоток у меня не получается. Неинтересно мне. Поэтому перед рецептом будет реминисценция. И попиздеть будет повод опять же.


Дело было в конце августа, в тот год мы собрались порыбачить на Белом море, для чего арендовали яхту вместе со шкипером. Абы не упрекнули меня в «джинсе» никаких имен и населенных пунктов, а тем более прайс-листов и телефонов приводить не стану.
Изрядно штормило, мотор - американец - был слабоват на такую погоду. Нашей целью был некий, богом и людьми забытый, архипелаг в устье двух речек, но под парусом обойти прикрывающий его мыс никак не получалось, ветром яхту клало на борт, и свободных от вахты носило по кубрику от борта до борта.
После неудачной третьей попытки шкипер предложил отстояться в ближайшей бухточке, там-де есть хорошая изба, наловим трески, закоптим, поужинаем, заночуем, а там видно будет. Хули – «погода не пускает». Думаю, кое-кому знаком этот сакральный термин.
Бухта, и точно, оказалась непоганая. Фото сделано на следующий день, когда распогодилось.



Как и положено, в полприлива, начала ловится треска, на береговых гранитах обнаружилась Родиола розовая –  программа шкипера выполнялась. Начало темнеть (напоминаю – август) и вдруг в бухту скользнула моторка. На румпеле сидела ладная женщина средних лет в мокром оранжевом комбинезоне.
- Таня, куда это ты, в шторм, на ночь глядя, одна? – спросил знакомый со всем берегом шкипер.
- Да решили дом проверить, рыбы законсервировать в зиму. И не одна я, Степан со мной, – ответила Татьяна.
- Их дом там же, на архипелаге, за мысом, - объяснил мне шкипер.
На дне моторки вдруг проявился Степан. Алкоголь поразил его двигательные и речевые центры, поэтому Степан лишь приподнялся, махнул приветственно рукой и произнёс не то «Хэлло, эврибади!» не то «Хуй вам, бляди!» и рухнул на пайол.
– Так заночуйте с нами, в избе места хватит, - предложил я Татьяне.
- Нет, вроде стихает уже, разве что чаю выпью, - отказалась Татьяна.
Она выпила кружку чая, похвалила наши конфеты, спрыгнула в лодку, двигатель послушно заурчал, и моторка ушла в ночь, в белые буруны на выходе из бухты.


На следующий день прибыла на место и наша яхта. Татьяна шкерила треску и прочий частик, Степан топил автоклав – работа у них слаженно кипела. В брошенной деревне (натура – как в «Холодном лете 1953 года») нашелся вполне приличный дом, мы  заселились, и пошли рыбачить. С большими трудами, за целый день мы выдернули две сёмги килограмма по три. Знаток, конечно, отличит на фото Карельский берег от Терского берега. И по количеству рыбы будет ясно, где мы рыбачили, но я ведь пишу не для знатоков, а для падонков.



- Капуста-то у вас есть, хохлы? – спросила Татьяна, увидев наш улов. Если есть – сделаю вам РЫБНИК. (Сказано!)
По привычке мы тащили из Украины на север кроме двух ящиков водки еще ящик помидоров и ящик перцев, капусты и синеньких (баклажанов, значит). Поезд Симферополь-Мурманск, садились в Харькове, если кто сомневается.


Кстати, дорогие россияне, у вас сейчас идет бескомпромиссная предвыборная борьба, победитель неизвестен, интрига закручена в тугой узел, но я советую Медведеву включить в предвыборную программу обязательство обеспечить все российские семьи украинскими помидорами к 2010 году, скажем. И тогда он будет иметь шанс на победу. Так как вы знаете о вкусе помидоре не больше чем чукча из известного анекдота о вкусе апельсина. К жителям Астрахани и Кубани эта филиппика не относится.
Итак, теперь вы поняли, будем делать рыбник. Правда, тот рыбник был сделан на свежайшей беломорской сёмге, печку вытопили березовыми дровами, а сковорода была чугунная, спижженная Татьяниным предком еще у слонявшихся в здешних местах шведских пиратов.  У нас же сёмга мороженая, слоеное тесто из супермаркета (кстати, непоганое тесто), печка электрическая, форма из нержавейки 0Х18Н10Т. Капуста, правда, неизменно украинская.
Значится так. Шинкуем капусту и слегка припускаем на сковороде с минимальным добавлением масла. В нашем случае получилось 700 грамм капусты. Лук добавим позже.



Раскатываем тесто в размер, несколько превышающий размер формы.



Форму смазываем маслом и выкладываем получившуюся пластину или блин или (как угодно называем) на дно, края слегка запускаем на бортики.



Нарезаем сёмгу (по весу – те же 700 грамм), смешиваем её с нарезанным луком, капустой, добавляем лавровый лист, перчим слегонца.



Выкладываем продукт в форму и солим по вкусу.



Раскатываем второй блин (см. фото 4.) и закрываем им будущий пирог. Края аккуратно защипываем, в центре желательно м-а-а-а-ленькое отверстие для выхода пара, тогда пирог не порвет по краям, и сок останется внутри. Сбиваем яйцо и мажем крышу сверху.



Ставим в прогретую духовку и печем при температуре 200 градусов 35-40 минут.



Вынимаем пирог и ни хуя его не едим, а ставим «отдохнуть» минут на 20-30. Для чего полностью закрываем пирог плотной салфеткой и ждем. Кстати, Татьяна поверх салфетки положила еще и пуховой платок.



А уж когда пирог «отдохнет» и приостынет, нарезаем его и подаем на стол.
Нужно ли говорить? С рыбником идет только водка! Ну, сами посудите, можно ли представить виски, бренди и прочие бурбоны рядом с пирогом??? И если в кадр водка не попала, это не значит, что её на столе не было.



«Ну-с, а что было с остальной сёмгой?», спросит меня пытливый падонок. Верно! Пирог и сытен и вкусен, но маловат для всей шайки, сссука.  И оставшаяся сёмга была запечена по рецепту, который я привожу не как кулинарный изыск, но только для логического завершения темы. Однако рецепт этот исконно поморским уже никак не назовешь. Если я могу допустить наличие петрушки и укропа в традиционном рационе поморов, то лимон туда никакими краями не лезет. Нет, ну, может быть, завезли на Белое море пару лимонов те же шведские пираты, но это наверняка была разовая акция. Скорее всего, рецепт пришел от нашего шкипера, в бытность его «дедом» (или «шефом»?) на сухогрузе, или Татьяна позаимствовала его у  скандинавских берегов, когда работала МНСом на научно-исследовательском судне? Впрочем, это не важно.
Итак, продолжение, ингредиенты.



Берем сёмгу, пластуем, но кожу на сёмгиной спинке не режем, чтоб получилась типа книжка. Позвоночник и ребра убираем к хуям. Укроп, петрушку и лук мелко нарезаем, добавляем грамм 20-30 сливочного масла, полученную смесь кладем между пластами, солим, выжимаем пол лимона, «книжку» закрываем, кладем в натертую маслом жаровню. На закрытую «книжку» выжимаем еще пол лимона, солим-перчим, (перчим, кстати, не обязательно), поливаем сливками и в прогретую духовку на 20 минут при 200 градусах.



Через 20 минут жаровню вынимаем, посыпаем рыбу сыром и опять в духовку на последние 20 минут.



Когда же истекут и они вынимаем жаровню, выкладываем продукт на блюдо, посыпаем зеленью и поедаем, жадно чавкая и цыкая зубом.



Но что характерно, падонки, когда я смотрю на фотографии Белого моря, то вспоминаю не великолепный пирог, а ушедшую в ночной шторм моторку, ведомую Таниной твердой рукой. О, русские женщины!
Так что, приятного аппетита?
Ан нет, по традиции трэба фото домашнего животного. Вы хочете фото? Их есть у меня!



Итак, что мы видим на этой замечательной картинке, как говаривал Аркадий Гайдар Константину Паустовскому в минуты их бесед? Мы видим мою кошку Анфису, которая по молодости лет любит забраться повыше. Мы видим маральи рога, привезенные из Тувы, с самой монгольской границы и связанная с тем путешествием история полна рыбалки, секса, жестоких порогов. В ней также имеется так любимый мной Питер. Однако история та занимает 42 страницы, а какой падонок выдержит  столько букаф???

Мы видим также этюд с татарской улочкой старого Гурзуфа, упомянутого мною в одном из крео. И улочка эта по дикой советской причуде называется Ленинградской. И, наконец, мы видим картину Моне (Claude Monet) «Японский мостик в Живерни». На обратной стороне картины имеется дарственная надпись: «Дорогому Бенцу от вечно благодарного Клода». Не верите, бля??? Мог бы вывесить фото обратной стороны, но ведь надпись на французском, а среднестатистический падонок объясняется в основном на олбанском, матерном и на русском без словаря. Так что поверьте на слово.
Вот такие пироги!