Он шел вдоль шоссе, глядя себе под ноги.
Больше смотреть было некуда
Больше его ничто не интересовало…он шел походкой и со скоростью человека, которому уже просто некуда идти. Его никто, нигде не ждет. Он никому не нужен, больше не нужен…А разве был нужен раньше? Вряд ли,  но почему-то до конца верил, что нужен
Почему? Ведь не первый раз обжигался…дурак, нельзя надеяться ни на что в этой жизни. Если хочешь чего-то добиться надо не надеяться, а быть полностью и до конца уверенным, в том что делаешь и в будущем тоже, может не до конца, может не во всем, но хотя бы в мелочах…
Он шел уже третий час ни на что не обращая внимания, иногда слишком рьяные частники останавливались и предлагали свои услуги, набивались в извозчики. Это раздражало , но даже на то чтобы ответить не было никаких сил или желание, было все ровно. Мучала только одна мысль. Почему все случилось именно так? Почему именно с ним? Бред…
А чего еще можно было ожидать? Его обо всем сразу предупредили, все сказали…Он не поверил, или поверил , но не в то что надо было поверить…И так не осталось никаких эмоций, кроме тянущей боли и грусти. Боль эта сродни зубной боли. Нож в бок доставляет куда меньше боли, или кулак резко прилетевший в зубы- это та боль которая уходит также быстро как и пришла, рана от ножа затягивается или ее зашивают врачи. Синяк или ссадина от удара проходит. А эта боль рвет и разбрасывает осколки , того что люди называют любовью уже очень долго. И лекарства как такого от этой боли не существует, конечно можно загнать все чувства в дальние углы подсознания при помощи наркотиков или алкоголя, но…алкоголь уже не помогает, слишком слабое у него действие, да и на утро все возвращается. А вот героин может действительно помочь, и после того как его проходит главной мыслью остается только желание принять еще, а где достать…где купить? На что? Но ты находишь то , что искал…и вкатываешь себе тройной дозняк. Зачем? А потому что все надоело, надоело быть вечно никому ненужным, вечно лишним. Принимаешь и ложишься на диван, ожидая конец всего это кошмара, который по ошибке назвали жизнью.
Но пока он жив, он все идет и пытается найти какое то объяснение всему тому, что случилось. Может он в чем-то виноват? Может это он что-то не так сделал? Он не находит ответа на этот вопрос, ответа просто нет! Нет он ни в чем не виноват, ну может за исключением того, что дал волю чувствам.
Он же знал, что у нее уже есть парень. Они довольно давно вместе, они вроде бы счастливы. Зачем надо было все это начинать? Ее все это никогда не интересовало, ей не нужны были эти чувства. Так зачем надо было раздаривать? Он ведь знал это, знал с самого начала. Нет, он глупо надеялся, что все еще измениться…но почему? Это убогое и жестокое чувство надежды не покидало, даже тогда когда он слышал, как она говорит тому-другому «Солнышко, я люблю тебя!» Он ждал, пытался что-то изменить и не смог! Не смог, переломить все в свою сторону. Да ничего и не получилось бы. Как ни старался бя, ничего бы не вышло.
Видимо так оно и должно быть.
Он все еще идет вдоль дороги, звонит телефон и он замерзшими пальцами пытается поднять трубку, это звонит кто-то из друзей или родители, он не видит надписи на определителе. Замерзшие слезы обиды, боли и стыда не дают сфокусировать взгляд. Он поднимает трубку, снова надеясь услышать ее голос. Такой ласковый и уже почти ставший родным. Он ждет , что она позвонит и скажет, что все это страшный сон, что все хорошо и они будут вместе всегда…но это звонит друг и спрашивает о планах на вечер.
Планы на вечер? А какие могут быть планы у человека, которому не интересно ничего в жизни. Сейчас есть только одно желание, подойти к любимому человеку, обнять, зарыться лицом в волосы и просто стоять так минуту, час, день, неделю. Это не важно, хочеться просто быть рядом с этим человеком…
И он говорит другу, что сейчас в пути и , что позвонит когда приедет. Друг говорит давай быстрей, мы ждем тебя, пойдем отдохнем, потусуемся. Он соглашается, хотя знает , что он никуда не пойдет сегодня и не пойдет уже никогда.
Он дошел до пункта назначения, путь обрывается здесь.
Он стоит на перилах эстакады Каширского шоссе над МКАДом, набирает номер телефона.
На том конце провода к телефону подходит мать, он спрашивает ее как дела, выслушивает обычное щебетание матери.
Он уже из далека видит длинномер «VOLVO», идет с натягом, видно , что груженный, но скорость постоянно растет, это ведь не отечественный «МАЗ».
Он уже не слышит последних слов матери, говорит прости и прыгает.