Человеку свойственно любопытство. А что если попытаться приоткрыть завесу будущего? Что если взглянуть, хотя бы одним глазком, что ждет нас в "далеком и прекрасном"? Конечно, мы не сможем понять всего, но некоторые отрывки чужой биографии станут очевидны и глупцу.
В путь.

***
В путешествие нужно отправляться с утра. В ближайший лесок на шашлыки или в чужую страну за впечатлениями - не имеет значения. Когда делаешь что-то новое, лучше всего начинать с чистого листа – проще будет исправлять ошибки.
Из отеля мы вышли утром. Еще стоя в дверях, я непроизвольно взглянул на стекло входной двери: ярко-желтый листок, из растущего сверху сада, прилип к мокрому стеклу и был теперь так далеко от родного дерева, как не занес бы его ни один осенний ветер. Я вздрогнул – меня, словно этот листок, занесло так же далеко от дома. И еще неизвестно, вернусь ли я назад.
Утренней свежести, которою невольно отмечаешь сразу после выхода из подъезда, не было. Я втянул воздух, пытаясь уловить какие-то ее остатки, но ничего не добился – все-таки сказывалось то, что здесь не существовало ночи.
Впереди синело чистое небо, и алое зарево дрожало над густыми кронами неизвестных мне деревьев.
План Эвери был до боли прост: привести меня во дворец с тем, что бы представить Императору своего нового мужа. Как-никак, все церемонии были соблюдены: я ее и спас и переспал с ней. После того, как Император даст ответы на интересующие меня вопросы, Эвери сказала, что я могу делать все, что угодно, если сумею выбраться из дворца, в чем она, повидавшая многое из силовых демонстраций, ничуть не сомневалась.
- Пойдем, - Эвери потянула меня за руку вперед, увлекая прочь от стеклянных дверей гостиницы.
- Пойдем, - согласился я. Только вот куда?
- Здесь не так далеко. Быстро добраться до дворца можно только одним путем – на личном транспорте имперской семьи. Сейчас придем, сам все увидишь, - Эвери свернула в сторону, направляясь к блестевшему в отдалении зданию.
Какое-то время мы шли молча, и лишь изредка Эвери останавливалась, что бы сделать несколько глотков ледяной воды из фляги, взятой с собой предусмотрительной дочкой империи. Я пить отказывался, хоть вокруг стояла изнуряющая жара, совершенно не характерная для осенней погоды.
- Эвери, расскажи мне о своей жизни, - попросил я.
- Зачем тебе? – удивилась девушка. Она как-то странно взглянул на меня. Сейчас Эвери казалась самой обыкновенной девушкой, словно за её плечами и не лежала целая Империя, мощь которой легко могла потягаться с самим богом. Глаза ее стали задумчивы лишь на краткий миг. Наверняка, она размышляла, что стоит рассказать, а о чем лучше вообще не упоминать до поры до времени.
- Да, конечно, - я взглянул на нее. - Понимаю. Спасти человека — это одно, а доверять спасителю, совсем другое. Можешь ничего мне не рассказывать, и ты будешь права.
Эвери молчала лишь краткий миг. Наконец, она решила что-то для себя – плечи ее расправилась, она вздернула голову и посмотрев мне в глаза, ответила:
- Да нет конечно, чушь, - она усмехнулась. Я расскажу. Нечего тут скрывать.
- Даже не спрашиваешь, что потом?
- Ты спас мне жизнь - для чего здесь вопросы?
- А если я окажусь злым наемником и сделаю с тобой то же, что и вчерашний человек в саду?
- Шутишь, отмахнулась Эвери. — Ты же... ты же чист, Дан, в Империи не у каждого ребенка такая добрая душа. Не знаю, в каком племени дивов ты вырос, но... В доктора тебе податься - цены бы не было.
- Чист говоришь... - я вздохнул. — У нас настоящие доктора перевелись давным-давно. А те, что остались... нажива и умение нагонять страх на больных. Ничего больше.
- Силен ты судить, — покачала головой Эвери.
- Я не сужу, Эвери. Просто знаю, видел своими глазами, у нас к этому уже все привыкли... Давай, пойдем быстрее…
- Куда ты спешишь, Дан? Что произошло с тобой в твоем племени? Тебя изгнали? – Она с жалостью вновь взглянула на меня.
- Меня никто не изгонял. Сейчас я бегу, пытаясь спасти свой род.
- От кого? - жадно, совершенно по-детски, спросила Эвери. — От соседей-врагов?
- Если бы...
- Так от кого же? Ну, скажи, не томи!
- От себя самих, Эвери.
Она озадаченно посмотрела на меня.
- Темнишь ты, Дан.
- Наверное поэтому и фамилия моя Темнов.
Эвери вопросительно уставилась на меня.
- Не важно, забудь.
- Ладно, я тебя пытать вопросами не стану. От себя, значит? Да разве от себя спасешь?
- Главное - не сдаваться. А там посмотрим - глядишь, и получится. Особенно если действительно в это верить.
- Это скорее как локоть укусить или свой кулак в свой же рот сунуть, — пожала плечами Эвери.
- Так ты расскажешь о своей жизни? – я резко вернул девушку к теме разговора.
- Да, конечно.
- Я тебе расскажу, но как всё это было, теперь уже во всех подробностях и не вспомнить. Маленькая я была. Жили мы с братьями и сестрами в приюте имени спасителя Гедара. До дворца – центра Империи, жуть как далеко, до южной границы, бесконечной цепочки белых гор, - совсем близко. Место гиблое и очень гадкое. Тяжело нам было, особенно первый год после переезда – сказывалось то, что до шести лет во дворце нас держали. Привыкли мы там к прислуге, к званым ужинам, к хорошей постели и к теплому сортиру, прости за прямоту. А в приюте... Мастера Ориса помню, великий был человек, старый на первый взгляд совсем, а силы и ловкости в нем было – не в каждом солдате столько есть. Одни мы там жили: никакой помощи, ничего – сами себе и еду готовили и комнаты топили. Смешно сказать – дома, во дворце, полы и те с подогревом были, а там – чуть ли не времена первой Империи. Электричеством тоже не разрешали пользоваться. Из развлечений только книги, да и те – бумажные. Еще что меня с самого начала удивляло, так это наступление темноты после десяти часов вечера… мастер еще это время называл странным словом «ночь». Сестрёнку младшую помню... у неё глаза совсем голубыми были. Ясными, как и у тебя... – ее голос едва заметно дрогнул.
- А где она сейчас? – спросил я.
- Не торопись, все по порядку.
Мы жили не то что бы одни – в приюте всегда сновали какие-то люди в серых плащах – то ли прислуга, то ли охрана, хотя зачем держать бойцов в таком захолустье? Туда бы даже за золото никто не сунулся…
Первое время нас, как Мастер Орис, говорил – в карантине держали. Что бы мы к месту привыкли, научились элементарные вещи делать. Братьям все это приключением казалось, они тогда весело представляли, как их отец в скором времени домой заберет. А сестренка грустила постоянно, будто чувствовала что-то нехорошее, хмурая всегда ходила.
- А потом, Эвери?
- Потом… - девушка замолчала на секунду, деля шаг в сторону дороги – здесь она сужалась, и была покрыта белыми полосками зебры – надо же, обозначения пешеходного перехода у нас тоже одинаковы. Я последовал за Эвери - та уже стояла на противоположенной стороне улицы.
- Потом... потом с местом, где приют стоял, что-то случилось, наверное. Или кто-то нарочно подстроил, тогда я этого еще не понимала – маленькой совсем была. Это я сейчас задумываться начала. Снег около года всюду лежал. Страшно вспоминать: печки у нас совсем не грели – в тот год умер один из братьев. Подхватил воспаление легких и за три недели сгорел – таблеток нам никаких не выдавали. После и я заболела, но как видишь – жива.
Потом что-то там у прислуги, готовившей пищу, не срослось – то ли поставок продуктов не было, то ли еще что-то. В общем, после лютого холода навалился не менее лютый голод. Приходилось в горы ходить, пытаясь найти если не животное, то хотя бы ягоды какие-нибудь. А потом, помню, страшная тоска на всех навалилась, даже Мастер понурым ходил, а дальше, уже летом, пыльник пришел.
- Эпидемия пыли?
- Она самая, Дан. Я-то считала, что забыто это давно, что не существует ее совсем… думала не переживем. Братьев моих, вместе с людьми в плащах, - тех, у которых начинали проявляться первые симптомы - загоняли в иранионые контейнера, закрывали крышку с небольшим отверстием сверху и заливали туда кипящий металл. Иранион – сталь, только абсолютна прозрачная. Проектировалась для кораблей, что бы лучше обзор был во время полета. Не думала я, что смогут это гениальное изобретение использовать, что бы показывать нам, как заживо сгорает близкий человек. И нас заставляли смотреть. Первый раз мы кричали до хрипоты, вырывались, пытаясь остановить безумие, но Мастер Орис держал крепко: ни руку не вывернуть, ни головы в сторону не отвести, - так что волей-неволей приходилось смотреть.
Помню, глядела я, как к ногам братьев подбиралась жидкая сталь, как сгорали их голени, как они, не в силах стоять, пытались упасть в кипящую жижу, и как не давали им это сделать тросы, принуждающие замереть в стойке смирно, словно солдат на плацу. Они даже не плакали – есть такая боль, что уже нельзя ни реветь, ни стонать. Тогда они хотели просто умереть. Вот только слишком много в них вкачивали наркотиков, и братья, вместе с людьми в плащах, до самого конца, пока их макушки не скрывались под алой пеленой, все чувствовали и продолжали жить.
А нас держали и что-то говорили. Не помню я уже всех слов, не до того было… в голове у меня остался только вкрадчивый голос Мастера Ориса: «Смотрите, внимательно смотрите – один из вас станет будущей главой Империи, и он не должен знать ни жалости, ни сострадания…» - голос ее резко, толчком, изменился и она, чуть прищурив глаза, продолжила:
- После второй такой демонстрации, сбежать мы пытались. Выбрались из здания приюта во время, когда все спать должны были, и рванули, как тогда думали, в сторону дворца… Час бежали, если не больше. Потом останавливались, делали передышку на несколько минут и вновь бежали вперед. Не знаю, сколько мы вот так преодолели – продираясь сквозь какие-то заросли, переходя вброд небольшие речки. Рвались из кожи вон – лишь бы убраться подальше от того места. А когда уже пятый день на исходе был, то думали все, спаслись – благо за нами никто не гнался. Тогда мы считали, что нас на произвол судьбы бросили, мол сбежали, да сбежали – выбирайтесь как хотите. И от этой мысли было легко и просто бежать вперед, ни задумываясь, что же будет дальше. – Эвери вновь взглянула на меня.
- Но откуда, откуда нам, тогда еще совсем детям, было знать, что вся территория приюта окружена тройным кордоном? Помню, старшему брату пуля снесла голову, так что даже черепа не осталось – на землю уже упало тело с окровавленным обрубком шеи. Я рядом стояла – так меня всю кровью залило. Страшно это Дан, когда стоишь весь в крови брата, а он лежит рядом, и ты уже ничего не можешь сделать, кроме того, что бы бежать из последних сил, пытаясь уйти в сторону от шальной пули… – глаза Эвери сверкнули.
- И пока мы вот так бежали назад – подстрелили еще двоих братьев.
- Звери, - я невольно кивнул, взглянул на Эвери - глаза ее уже вновь сверкали, и она продолжила рассказ:
- Когда мы, измотанные, появились у порога приюта, нас уже ждал Мастер. И вид у него был совершенно необычный, будто он хотел сказать что-то важное. Но все-таки смолчал, лишь проводя меня, мою сестренку и оставшихся семерых братьев назад, в наши комнаты.
На следующий день умер еще один брат – его сердце остановилось, не выдержав прошлых нагрузок... Его не хоронили. Вынесли во двор и сожгли.
- А ты как же?
Эвери опустила голову.
- Не помню, Дан. Жива я осталась как-то, нам по десять лет было, а мы уже тогда точно зверями дикими были – осталось нас всех семь человек. А может, и впрямь — очень живучими оказалась, обошел стороной и пыльник, и скотское отношение окружающих нас людей. Дальше – стало еще хуже…
- Куда уж хуже? – искренне удивился я.
- Хуже всегда может быть. Ты не представляешь, какие изощренные способы издевательства способен придумать человеческий разум.
Я лишь качнул головой, удивляясь, жестокости здешнего мира.
- Собрал нас Мастер Орис, что бы поведать, как он говорил «радостную весть». Первой мыслью, сам понимаешь, было то, что наконец-то домой нас забирают… а он лишь сказал, что карантин закончен – теперь нас и кормить будут в разы лучше, но и тренировки начнутся, с целью выбора будущей главы Империи.
- Тяжело было?
- Тяжело… помню нас в тот день: страшные такие, худые, кожа да кости. Одеты все в какие-то заношенные, с прорезами, черные балахоны. Но все это, Дан, ерунда по сравнению с тем, как глаза наши сияли… Если в приют нас всех привезли с голубыми, наивными глазами, то уже там, они у всех нас превратились в аспидно-черные, зло горящие, совершенно нечеловеческие. Помню, я испугалась ужасно, а Мастер продолжал рассказывать. Мол, никакая зараза нас не берет, от пуль ушли, а потому... Словом, карантин в моей жизни на этом закончился. Ну а дальше... места вокруг хватало с лихвой, так что гоняли нас нещадно. Жизнь превратилась в бесконечную цепочку: подъем – тренировка – еда – тренировка – обучение основным наукам – тренировка – еда – сон. А мы только и видели что койки, бараки, да камень недалеких гор. И вновь никаких послаблений: приют все также был угрюм, мрачен, сер, охвачен вечным страхом… и только Мастер Орис неутомимо заставлял нас вновь и вновь подниматься на тренировки.
- И как вас учили?
- Сперва накачивали наркотиками, вводили нано инъекции, а уже после делали пластику тела – генетические модификации и укрепление структуры скелета. И если всех остальных детей через это прогоняют еще до рождения, то нас мучили по живому, опираясь на то, что «Император должен уметь терпеть любую боль». Так прошел год, возможно чуть больше – теперь уже и не вспомнить. У нас появилась невероятная подвижность суставов, гибкость позвоночника, необычайная крепость сухожилий. Потом нас начали учить в зависимости от способностей каждого: если братья, все, как один, пошли расти в сторону своих силовых характеристик, то у меня, почему-то был навык к медицине. А вот сестренка моя младшая телепатом прирожденным была. И меня кое-чему научила, да ты и сам видел… - Эвери вновь замолчала.
- А дальше?
- Ну а что дальше… упражнения, упражнения, бесконечная череда возможностей оттачивать мастерство и плавность боевых движений... Я была словно в тумане. Поступки помню, а вот что я при этом думала, что чувствовала - будто ножом отрезало.
- А потом, когда нам по одиннадцать исполнилось, в конце каждого года начали заставлять сдавать экзамен: стравливали нас друг с другом, будто собак. Чтобы дрались до смерти. Я... я выжила. Вот только радоваться тут совершенно нечему…
- Нас было семь. Выжила я одна. Четыре схватки. Так что эти бои насмерть были просто отбраковкой плохих, на взгляд Мастера Ориса, правителей.
- Безумцы, - я схватился за голову.
- Вот мы и пришли, — она повела узкой, на первый взгляд еще совсем детской ладошкой над зеленоватым экраном замка, находящегося слева от стальной двери, и та послушно раскрылась, уехав в потолок.
Я хотел шагнуть внутрь, но Эвери резко схватила меня за плечо, останавливая.
- Вот чего тебе никогда не стоит делать, так входить впереди Имперской особы. Не потому что я такая гордая, нет. Просто тут везде охранные системы. И даже если дверь открыта, но Императорской семьи нет в помещении, человек умирает на месте, как посягатель на собственность Империи.
Я вздрогнул, останавливая уже занесенную ногу. Эвери вошла внутрь.
- Входи, теперь все в порядке.
Я шагнул внутрь просторного помещения, огляделся, и не заметив ничего, кроме пустоты ангара вокруг, покосился на Эвери.
- Я так понимаю, нас должен был ждать корабль где-то посреди этой комнаты? И мы должны были через десятки тысяч километром добраться на нем до владений твоего отца, ведь так?
- Совсем не так, - Эвери невольно хихикнула, - уже давным-давно никто кораблями не пользуется. Только кабинки-телепорты. Генераторы материи нынче не такое уж и дорогое удовольствие.
- Не вижу что-то никаких кабинок.
- Пойдем, - Эвери направилась вглубь помещения, я последовал за ней.
Сделав буквально несколько шагов, Эвери замерла, закрыла глаза, и пробормотав что-то себе под нос, уселась прямо на холодный пол.
Я покосился на нее, выражением лица давая понять, что не понимаю, что происходит.
- Садись, подождем, пока генератор материи прогревается – ему понадобится некоторое время для запуска.
Усевшись рядом, я продолжил расспрашивать такую странную девушку, которой, как я уже понял, пришлось через много пройти в свои семнадцать лет.
- Ну, так как с твоей историей дальше? Как случилось так, что ты выбралась оттуда? Все-таки сумела сбежать, если не ошибаюсь?
- Не ошибаешься, Дан. Это... это был мой последний экзамен в приюте. Мастер Орис позвал меня, когда я вернулась с очередной схватки, тогда уже последней...
- Последней? — Я выразительно взглянул на Эвери.
- Последней... — почему-то смутилась она. – Только ту схватку и помню, то, как своими руками сестричку убивала. Перед схваткой мы друг другу обещали, что не возьмем оружие. Каждый раз вот клялись, после каждого экзамена. Но толку совсем не было. Когда нас выгоняли на арену – разум начисто пропадал. Глаза застилала кровавая пелена, и ничего мы могли поделать! Ничего! Сами приближались друг к другу и сами же рвали самих себя на части. И знаешь что, - она взглянула на меня, - пока я дралась на арене - мне нравилась это! Нравилось, как бежали по мне ручейки чужой крови, как хрипела жертва в предсмертном крике, захлебываясь в крови, и как я добивала ее, дробя чужие кости в пыль. А потом, когда меня уже силком волокли в мою комнату от тела, разум становился на место, и я рыдала, не поверишь – рыдала в голос, осознавая, что натворила.
- Сволочи, - прошипел я. С каждым новым словом произнесенным Эвери, во мне все сильнее начинала закипать ненависть ко всему этому «солнечному» городу. - И что же было дальше?
- Оставим это пока. Многое мне придется тебе рассказать. Впрочем, нам тут еще долго сидеть, так что…

***
Пути, к баракам, где лежат мертвые, наверняка защищены самыми изощренными из имеющихся у Мастера ловушек, так что входить за сестрой через парадное я не собиралась. Легко оттолкнувшись, я вцепилась пальцами в острый край небольшого балкончика ближайшего к тропинке барака, подтянулась и вновь подпрыгнув, оказалась на крыше здания с тем, что бы оглядеться вокруг. Вдаль уходила черная полоса бараков, неизвестно для чего и кем построенных – я знала о назначении только одного из них: в нем на протяжении одной ночи хранили тело того, кто не сдал экзамен. О предназначении остальных я могла только догадываться. Сестренка должна лежать в пятом по счету здании.
Аккуратно, стараясь производить как можно меньше шума, я накинула петлю на торчащую в соседней крыше трубу вытяжки, натянула тончайшую нить, почти что леску, — и с лёгкостью, которую каждый день вбивал в меня Мастер Орис, перебежала через тёмную пропасть. Замерев, я, всматривалась, вслушивалась в ночь, — но ничего подозрительного не обнаружила. Ночь пахла травами, речным туманом и остывающим камнем бараков. Лениво шевелился ветер, сырой и зябкий. Казалось, что холод ледяных пиков гор тяжелыми каплями просачивается в теплый воздух приюта и растворяется в нем свежестью. Холодное дыхание неба сейчас было лучшим союзником – охранникам тем сложнее меня засечь, чем меньше исходит запахов от тела.
Я медленно ползла, стараясь держаться подальше от карниза крыши. За ее краями прятался «плющ» - густо утыканное ядовитыми шипами растение. Растение, реагирующие на тепло человеческого тела – тварь довольно гадкая и плохо поддающаяся обману. Если бы я просидела на крыше вот так, ничего не предпринимая, меня бы заметили и убили бы – Мастер не прощал, когда нарушали дисциплину.
Усевшись на колени и примерявшись, что бы было больней, я рванула зубами свою руку. В лицо брызнуло облачко, горячих, все еще живых брызг крови. Тело задрожало, однако покорно стерпело боль, давая мне возможность закончить работу. Вырывать куски собственной плоти – то еще занятие. Жаль, что по другому не получится задействовать заложенные во мне способности к медицине – часть мозга, хранящая эту информацию, активизируется только в случае угрозы жизни человеку.
Я начала стягивать края раны, а в кровь уже бежали необходимые транквилизаторы – Дар открылся, предоставляя мне возможность делать с моим телом что угодно. Упускать вот так предоставленный шанс было нельзя – я принялась за работу: замедляла работу сердца, опускала свою температуру до уровня окружающей среды.
Тело в тот же миг конвульсивно изогнулось, пальцы до крови впились в ладони. Мышцы гортани парализовало, давя уже готовый вырваться крик. На несколько секунд я потеряла сознание – если бы меня сейчас нашла забредшая сюда неизвестно по какой причине охрана, то перед ними бы предстало тело, больше всего походившее на тряпичную куклу.
Однако умение контролировать свой организм подействовало — тысячи шипов послушно ушли в стебли «плюща», не замечая фигурку, больше не излучающую тепла.
Я неохотно, нарочито медленно, подняла веки. Боль потихоньку отступала - все тело болело, словно его продержали несколько часов в ледяной воде.
Теперь можно двигаться дальше.
Я вглядывалась в ночь: вдалеке, там, где стоял пятый барак, струился желтый приглушенный свет. Он наверняка битком набит плющом, охраной и прочими прелестями, но тело мое пока ещё остается холодным и это оставляет шанс на победу.
...Я бесшумно скользнула по ветвям, ловко цепляясь за ядовитые стебли - те лениво шевельнулись, точно в полусне, но не тронули, пропуская меня вниз, к входу в здание. В главном коридоре, уходящим сотнями ответвлений к лабораториям, складам, моргам и еще бездна ведает к чему, горели тусклые лампы белого света.
Мне не помешают запутанные лабиринты переходов – за одиннадцать лет волей-неволей выучишь все их хитросплетения наизусть, так что я точно знала, где лежит тело сестренки.
Внутри морга было холодно и темно. И смутно различимые контуры накачанных тел охраны. Мне не требовалось пускать в ход ни оружие, ни кулаки – все это понадобится после, уже на обратном пути, а сейчас необходимо действовать быстро и четко. Легкое касание трех известных только моему Дару точек на шее жертв - и они, вздрогнув, грузными мешками опускаются на пол.
Легко вскинув на плечо тонкое тело, я неслышной тенью выскользнула из опустевшей комнатки.
Идти обратно всегда легче, особенно, если возвращаешься той же дорогой. Всё в порядке. Задуманное выполнено, сердце продолжает биться в замедленном темпе. Уже ничего не случится, осталось лишь уйти во дворец. Я не брошу тебя сестренка, мы наконец вернемся домо...
- Эй, — негромко произнес мягкий голос Мастера у меня за спиной. – Зачем торопишься на последний экзамен, Эвери? Да ещё с таким грузом? – Он устало вздохнул, и голосом, будто ему действительно было меня жаль, продолжил, – я ведь говорил, что бы ты выспалась, что бы поела нормально, в конце концов. Тебе на прорыв утром идти надо было. Но, как я вижу, ты решила начать испытание чуть раньше назначенного срока. Что ж, приступим. – Мастер Орис еще не закончил свой пафосный монолог, а я уже слышала сухой щелчок язычка пистолета и свист выпущенной пули. Точнее четырех пуль – все-таки слух подводит, когда сердце работает в непривычном для него ритме.
Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, куда летят пули и что мне делать. Тренированное тело, напичканное геномными имплантатами, ответило само. Надрывая связки, я выпустила сестренку, выгибаясь в немыслимом прыжке, растягивая сухожилия; тупые кругляши пуль вспороли воздух совсем рядом, в нескольких миллиметрах от меня, но всё-таки прошли мимо. Мое тело, теперь уже бездушная боевая машина — стремительно скользнуло в сторону охранников. На разворот пришлось потратить лишнюю долю мгновения, но оно того стоило. Ни один из стражей не успел вторично выпустить пулю. От каждого удара открытой ладошкой, с лёгким треском раскалывались бритые черепа, и все четверо стрелков мгновенно, обманчиво-легко, будто сами решили отдохнуть во время жестокого боя, оседали на землю. Никто не захрипел, не схватился за горло, не успел ни крикнуть, ни позвать на помощь — рубящие удары убивали мгновенно и безболезненно. А я уже тянулась к Мастеру, пытаясь убить того, кто стравливал всех нас, с тем, что бы выбрать лучшего… Если для обычных охранников мои удары были стремительны, то для Мастера Ориса я двигалась чуть быстрее нормы – он вильнул в сторону, уклоняясь от летящего в его сторону кулака и бросился назад, вглубь барака. Не важно, что я его так и не достала, сейчас – главное выбраться за кордоны, а там воля, свежий воздух и дом, дом, дом…
Миниатюрные термоядерные бомбы были на месте – я сорвала несколько зарядов с поясов охранников и сцепив их вместе будто вагоны импровизированного поезда, установила таймер на пять минут. Если бомба сработает, в чем я не сомневалась, обитателя приюта еще надолго запомнят мой прорыв из этого гиблого места. Я подхватила охранников, сваливая их в кучу поверх «поезда». Мертвых здесь все равно никто раньше наступления утра трогать не будет. Так что за то, что бомбу обнаружат – можно не волноваться.
Я нагнулась к телу сестренки, вновь вскинула её на плечо. Теперь ясно, что Мастер не просто так говорил накануне о том, что Эливи сожгут только утром – это было всего лишь уловкой, что бы заманить меня в ловушку и начать экзамен чуть раньше положенного срока. Но мне позволили зайти слишком далеко. Слишком хорошо он меня тренировал… и ему это дорого обойдётся.
Я уже собиралась выбежать из морга, когда наверху загремели подошвы тяжелых солдатских сапог - однако стоит отдать должное Мастеру, - быстро же он бегает для своего возраста. Но еще быстрее у него получается координировать действия охраны по устранению возмутителя спокойствия.
...Наверняка, это всё-таки не была заранее спланированная засада, скорее — просто очень самоуверенный старик решил отличиться, показав свою удаль молодым. Вместо того чтобы выстрелить сразу — произносил никчёмные слова. Впрочем, они бы ничего не сделали со мной и в полном молчании – если тело находится в боевой трансформации, оно способно услышать звук сухого щелчка спускового механизма и успеть уклониться. Нет, конечно, способности мои небезграничны – при выстреле совсем уж в упор не спасет никакая реакция.
Я выскочила в коридор – теперь лампы горели ярче, давая возможность охране четче видеть врага. Я потянулась к одной из них, пытаясь разбить стекло, - напрасная попытка – оболочка лампы была выполнена из ираниона. А в коридоре уже гремели десятки ног, и этот звук не предвещал ничего, кроме очередной надвигающейся кровавой бани.
На меня, словно промозглый зимний ветер, налетел обжигающий поток ненависти. Неистового желания чужой беды, горя и смерти. Зло прокатилось по телу, превращающая кровь в кипящий металл.
Держа сестренку на левом плече, я шагнула вперёд.
Кто-то из охранников захрипел, подвернувшись мне прямо под размах правой руки, какой-то безумец, решивший таким образом покончить счёты с жизнью. Я рубанула коротко и стремительно – ребро ладони взвыло, рассекая воздух. Едва ли сейчас кто-то из стоящих впереди врагов способен был различить стремительный росчерк размаха. Кажется, Мастер закричал, что бы я остановилась и бросила тело, - я не обратила внимания на его слова. Я двинулась вперёд с закрытыми глазами, с каждым шагом приближаясь к замершим врагам, – зрение мне сейчас будет только мешать. И тут кто-то из толпы не выдержал. Пуля пронеслась над головой, оставляя за собой злобное шипение.
Я не собиралась бросаться на такое количество вооруженных до зубов охранников – это было бы чистым безумием. А вот оттолкнуться от пола, с целью стремительной пробежки по чужим плечам – это как раз то, что сейчас вполне могло сойти за разумный план.
Ноги первого солдата подкосились, не выдержав силы навалившейся на него ноши. Он еще не успел упасть на землю, а я уже была далеко за пределами этого злополучного коридора – все-таки охрана сейчас порядком уступала мне в скорости.
Я стояла у входа в здание, а вокруг уже оживала осеняя ночь. Повсюду зажигались прожектора, выбегала заспанная охрана с винтовками наперевес, лианы плюща выпускали тысячи тончайших иголок, воздух наполнился дрожью, запахло озоном – из главного корпуса выводили снайперов. Ждать, пока вся эта копошащаяся масса превратится в организованный отряд – было бы глупо. Пользуясь минутным замешательством охраны, я нырнула в ближайший ко мне темный проем, с тем, что бы начать делать прыжки один за одним, пытаясь запутать следы. Я металась из стороны в сторону, совершая немыслимые для обычного человека скачки – тело Эливи на плече совсем не ощущалось.
- Потерпи, сестренка, немного осталось, - скоро выберемся, – будто заведенная, шептала я сама себе.
Воздух то и дело пронзали свинцовые пули охраны, под ногами небольшими облачками пыли взрывался бетон, клацали затворы снайперских винтовок после очередного промаха — все вокруг спеленала очень густая тьма, и сейчас она была моим единственным союзником.
Через каждую сотню шагов стояли охранники-одиночки. Я отбивалась как могла. Оставлять сейчас много следов – было бы последним делом, так что пробираться приходилось со всей возможной осторожностью. Но снайперам – еще не машинам, но уже и не обычным людям, было достаточно одного моего запаха, рассеянного в ночи, едва заметных отпечаток подошв на мостовой, случайных касаний стен бараков. Рана на руке уже стягивалась, силы и Дар начинал ускользать, и мне не оставалось ничего, кроме как выполнять немыслимые кульбиты, в попытке уйти от очередного выстрела. Все реже попадались одиночки – группы охранников приходилось обегать стороной, но если не получалось и это, я аккуратно перепрыгивала через них и бежала дальше.
Однако у хозяев приюта находились еще и еще люди, и казалось, что быстротой подчиненные Мастера вполне могут поспорить даже с будущей главой Империи.
Не помогли никакие умения.
Стремительные и неслышные, бойцы возникали то справа, то слева, то прямо перед носом, преграждая дальнейший путь. Если от летящих в спину пуль я уворачивалась, то драться уже не было никаких сил.
У одного из врагов я вытянула несколько небольших, с палец толщиной, перламутровых ампул – если верить рассказам Мастера, то эта находка дорогого стоит…
Первую ампулу я метнула за спину, и закрыв лицо куском балахона, прибавила ходу. Я бежала вперед, а сзади уже плавились, не оставляя после себя даже обугленных каркасов, бараки - нано технологичный огонь ничем не погасить, пока мельчайшие роботы не уничтожат сами себя, отдавая последнюю энергию своих тел на поддержание пламени. Огонь еще не успел погаснуть, а там, в эпицентре взрыва, начинало медленно расплываться облако ядовитого пара, что бы добить тех, кто еще каким-то чудом остался в живых.
Все чаще на пути вставали группы по несколько десятков человек, и здесь меня выручала только ловкость и оточенное до уровня инстинкта умение выходить практически из любых передряг.
***
…Все-таки я не успела. Сильный толчок в спину бросил меня вперед, проволакивая по земле еще добрых два десятка метров - оставленный позади «поезд» действительно сработал как надо. Никакие ампулы нано огня не могли сравниться с взрывом нескольких термоядерных бомб. Над белыми скалами, высоко в ночные небеса, поднялся желтый гриб пламени – и на мгновение тьма вокруг сменилась днем.
Подхватив лежащее недалеко от меня тело Эливи, я вновь бросилась вперед.
Я не думала о гибнущих сейчас жуткой смертью охранниках в разожжённом мной пламени. Мне... мне было хорошо. Словно что-то перестало жечь изнутри, словно душа отомстила за всех давно умерших в стенах приюта братьев.
Гори, гори, Мастер Орис, - сгорай, как когда-то сгорали мои братья в кипящей стали… Гори в ядовитых парах нано огня, умирай от своей же зловонной отравы…
Горите вы все!
...Мастер выскочил прямо передо мной — страшный, перемазанный копотью, лицо рассечено, правое ухо отрубленным ошметком болтается на ниточке кожи, края ран гноятся от яда, — но на ногах он стоял крепко. Я инстинктивно, еще до конца не осознавая, кто передо мной, рубанула наотмашь. Удар получился слабеньким - сказывалась скопившаяся за последние минуты усталость. Слишком туго натянуто всё внутри, слишком много отдано сил на кульбиты с телом на плече, слишком тяжелый путь я выбрала…
Рваная рана на руке уже затянулась, Дар уходил, оставляя меня наедине со своими человеческими силами и нечеловечески ловким учителем. Очередной мой удар Мастер блокировал, закрываясь – наши руки встретились, а учитель вдруг оказался совсем рядом, мокрой от собственной крови рукой схватил мою кисть, пытающуюся уйти в повторный замах. От его лица, изрубленного мелкими осколками стекла, шёл резкий запах разъедающего плоть яда; Мастеру Орису оставалось жить совсем недолго – он это знал и щадить себя не собирался.
Выворачиваясь, я ударила врага под колено, уходя ему за спину, крутнулась вокруг себя, обрушивая в шейные позвонки Мастера гудящий кулак, однако противник держался крепко. Он не отпускал, рванул меня в сторону, мы ударились о стену, я невольно выпустила свою ношу, освобождая вторую руку, но было уже поздно. Очень некстати подвернувшаяся преграда ударила в плечо, а потом, как-то сразу, совершенно неожиданно, обе мои кисти оказались внизу - Мастер взвизгнул, ударяя. Я уклонилась, выворачивая суставы рук под невозможным без геномной пластике углом. Сейчас Мастер был покалечен, и это здорово помогло – мне все-таки удалось вырваться из мокрых от пота и крови пальцев. Мастер Орис ткнул меня прямо в грудь открытой ладонью, шершавая кожа выбила из легких отчаянный хрип, но я уже успела поднести к зубам ноющую, но уже успевшую зажить кисть и примерявшись, вновь рванула кусок собственной плоти. Веки невольно сомкнулись, наверное, я потеряла сознание на несколько мгновений, тело словно пронзило короткой судорогой – Дар возвращался, придавая мне сил. Я открыла глаза, и ….
***
Эвери поднялась, направляясь к поднявшемуся из пола терминалу - тот горел красным светом, неприятно резавшим глаза.
- Погоди, погоди… - я остановился рядом с ней и украдкой взглянул на низко опущенную голову девушки, - Так ты сумела выбраться?
- Да, — вздохнула Эвери, совсем низко опуская голову.
- Расскажешь, или тогда уже ничего не помнила и не соображала?
- Помнила. — В голосе Эвери впервые прорезался гнев. – Тебе ведь как-то рассказываю. Дальше и вспоминать не хочется, - последние слова Эвери произнесла с плохо скрываемой грустью в голосе. - Потом, Дан, помню боль. Долго мы с Мастером сражались – он хоть и при смерти был, но удар держал крепко. Не знаю, как бы я без Дара его одолела… тяжело мне тогда пришлось. Удалось мне каким-то чудом проткнуть ему шею осколком стекла… Вот только много я тогда отдала – слишком часто использовать Дар – очень и очень плохо. Что бы потом он вернулся в полной мере, нужно ждать не один день…
- И сколько раз тебе пришлось вот так использовать свои способности?
- Не знаю, я со счета давно сбилась, - Эвери стянула с себя легкую куртку, полностью обнажая руки.
Мои кулаки невольно сжались – не знаю, что больше меня разозлило: бесчеловечное отношение к этому ребенку или испещренные рваными ранами обе руки девочки. Шрамы начинались у кистей, уходя до самых плеч Эвери – много ей досталось, не каждому солдату столько выпадает…
- Эвери…
- Помолчи. Пожалуйста, — оборвала она, не поворачивая головы. — Я не верила, — вдруг вырвалось у нее. — Не верила, и всё тут. Что бы всех братьев убили, что бы над нами вот так издевались... до последнего момента считала, что это проверка, тренажер, что угодно, но не реальность! Ведь не могло такого быть, не могло, однако было…. Думала, вырвусь за пределы приюта и все – морок рассеется, кошмар уйдет, и я проснусь… - последние слова Эвери почти выкрикнула, прижимая кулачки к груди. Совсем еще детские кулачки, и совершенно не верилось, глядя на них, что обладательница небольших изящных ладоней, перебила несколько десятков охранников в их собственной крепости, причём проделав все трюки с телом Эливи на плечах.
- Эвери... — беспомощно прошептал я. — Эвери, я...
Девушка не отвечала. Стояла, сжимая и разжимая кулаки, ссутулившись и втянув голову в плечи. Она тяжело вздохнула.
- Потом были кордоны. Три бесконечных кольца ужаса. Тащила я сестренку, как могла, из последних сил тащила. И когда сквозь третий щит пыталась прорваться, одна из пуль прямо в меня полетела. Умереть я должна, понимаешь умереть! – голос ее упал до глухого хрипа, - Но в последние мгновения телом Эливи от пули закрылась. – Она резко перешла на срывающийся крик, - Только это ведь не я его подставила, понимаешь, не я! Сделали со мной в приюте что-то страшное – мое тело может жить своей жизнью, оно само принимает решения, если мне грозит опасность. И не могу я его контролировать, не могу! – Эвери всхлипнула, - Ничего от тела сестренки не осталось, кроме одной лишь кровавой массы. А я все шагала вперед, не в силах заставить тело отвести в сторону щит из сестренки. Только это и спасло меня – последние шаги отступления были решающими: пули до меня уже не долетали, а снайперы никогда не выходят за пределы зоны. Уже потом, когда отдышалась немного, похоронила я Эливи прямо на границе приюта, - голос Эвери упал, готовый в любой момент сорваться на плач, - Не чего там было хоронить, одни раздробленные кости…
Она замолчала, и встряхнув головой после долгой паузы, уже своим обычным голосом продолжила:
- Ладно, идем, — проговорила она. — Загубленное не вернешь. У меня большой долг перед тобой, Дан.
- Почему? — спросил я.
- Ты меня спас, спасибо тебе за это. — Эвери уже шагала к выходу из ангара. - Генератор материи не работает, так что придется идти до следующего пешком...