Предыдущие части:
http://www.udaff.com/creo/78542.html
http://www.udaff.com/creo/78749.html
http://www.udaff.com/creo/79094.html
http://www.udaff.com/creo/79388.html


                                        Член братства

«Вовка помер, - читал Денис телеграмму от матери. - Может, съездишь на похороны?»
-    Делать мне больше нечего! – скомкал он в негодовании телеграмму и бросил на пол.
Молчаливая уборщица тут же подскочила к ней с совком и веником.
Портной колдовал над талией.
-    Долго ещё? – раздражённо бросил Денис.
-    Сию минуту, - семенил тот, - сию минуту.
До отъезда за невестой оставались считанные минуты. А пиджак в последний момент вдруг обнаружил в себе некоторое неудобство.
-    Не соблаговолите ли вы снять пиджачок? – попросил учтивый мастер. – Пять минут, и мы его подгоним под вашу талию.
Шумно выдохнув, Денис освободился от пиджака.
Вскоре костюм подогнали.
-    Ну всё, едем! – скомандовал Денис прислужникам.
Все устремились к выходу.
В жёны он брал дочь дальневосточного промышленного магната, по национальности – еврейку. Сбывалась его мечта. Брак с еврейкой – это вступления в мировую финансово-промышленную элиту, вот так он смотрел на это дело.
«Я же не собираюсь одной Россией ограничиваться, - думал он. – Надо распространяться, завоёвывать мир, торжествовать над Вселенной! Без евреев это не сделать».
-    Дэнис! – бросилась ему на грудь невеста.
-    Сара! – прижал он её к груди.
-    Я так волнуюсь… - моргала она чёрными глазами.
-    Не волнуйся, любимая! – проникновенно смотрел на неё жених. – Мои заработки позволят нам жить в достатке. И заработки твоего папы тоже.
-    Ну хорошо, не буду, - согласилась она.
Зазвучал марш Мендельсона, открылись двери, они вошли в зал.

-    Сладко! Сладко! – кричали на свадьбе приглашённые толстосумы.
Молодые робко прикасались губами друг к другу.
-    I’ve got a ticket to the moon… - затянули пьяные гости песню из репертуара группы Electric Light Orchestra.
После свадебного пира тесть отвёл зятя в отдельную комнату.
-    Вот ты и стал, - положил он руку на плечо Денису, – членом мирового сионистского финансового братства!
-    Я знал! – воскликнул Денис. – Я знал, что оно существует!
-    Готов ли ты служить ему и принимать его постулаты?
-    Беспрекословно, - ответствовал Денис.
Тесть поставил его раком, стянул с него штаны и раскалённым металлом выжег на правой ягодице клеймо – звезду Давида.


                                  Единственный шанс

-    Что, не идут дела? – звучал над ухом голос.
Максим открыл глаза и увидел Великого Капиталиста. Тот был в белой теннисной майке, шортах и кроссовках. Вертел в руках ракетку.
-    Уходи, - буркнул Максим, переворачиваясь на другой бок. – Всё равно ты мне снишься.
-    Это хорошо, что ты так думаешь. Никто не должен знать, что я существую на самом деле.
Максим нашарил под подушкой том «Капитала».
-    Подожди, подожди! – заволновался Капиталист. – Не торопись меня прогонять. Дай хоть слово молвить.
-    Нельзя тебе позволять говорить.
-    Да ты послушай, Фома Неверующий! Я же зла тебе не желаю. Это хорошо, Максимушка, очень хорошо, что ты в менеджеры пошёл. Это правильно. То, что не везёт тебе с контрактами – этому есть своё объяснение. Слишком в контрах ты с капитализмом, нутро твоё перестроиться пока не может. А капиталистические боги чувствуют это, и своего благословения на успех не дают. Да и бизнес этот, которым ты сейчас занимаешься… Он, между нами говоря, капитализм иного сорта… Третьего или пятого… А может десятого… Не совсем то, что надо. Ты натура гордая, на дядю работать не любишь. Тебе бы своё собственное дело открыть, пусть пока небольшое, пусть пока локальное – вот тогда ты бы оценил преимущества капиталистической системы и частнособственнических отношений.
-    Не нужно мне это! – буркнул Максим в ответ. – Не хочу продавать душу!
-    Понимаю, что средств на это нет, понимаю. Большая это проблема – первоначальный капитал. Многие из-за него пропадают. Послушай меня, Максим! Помочь я тебе хочу. Есть у меня такая возможность - помочь тебе, но всего один раз. Другой попытки не будет.
-    Не можешь ты мне ничем помочь, гадина олигархическая! – начинал злиться Максим и был уже готов окрестить Капиталиста книгой Маркса.
-    Дам я тебе шанс! – продолжал Великий Капиталист. – Единственный шанс. Дам я тебе возможность начать своё собственное маленькое дело. Ты только смири гордыню и перестань размахивать своим «Капиталом» хотя бы одну минуту. Станешь ты частным предпринимателем!
-    Не нужно мне это!
-    Не спорь, дурак, не спорь! Надо тебя в город поменьше переместить. Екатеринбург – слишком крупный, тяжело здесь бизнес начинать. Отправлю-ка я тебя в какой-нибудь захолустный сибирский городишко, где конкурентов не будет. Только «Капиталом» не размахивай, умоляю тебя!.. Итак: крибле-крабле-бумс!!!
Щёлкнул Великий Капиталист пальцами и потемнело всё вокруг.

А когда просветлело, видит Максим, что стоит он на перроне провинциального вокзала, за спиной его набирает ход поезд, а в руках у него – большая картонная коробка.
-    А «Капитал» где? – встрепенулся он.
Поставил коробку на асфальт, по бокам себя щупает.
Вот она, котомка! Уф, и «Капитал» внутри! Не властен над ним Великий Капиталист.
Заглянул в коробку. Смотрит - DVD-диски лежат. Штук триста.
-    Вот этого мне только не хватало! – воскликнул в досаде. – Ну и что мне с ними делать?


                  На ниве частного предпринимательства

Тобольск – вот куда занесла Максима непотребная помощь Великого Капиталиста. Городок скромный, ничем не примечательный, кроме того, что лежал на пути некоторых исторических личностей, и в силу своей непримечательности некоторым образом неплохой. Степенный такой и мало раздражающий. Максиму он в общем и целом понравился.
Пошлялся он по улицам. Отдавать диски бесплатно первому встречному жаба давит. Решил на рынке толкануть.
Тут и рынок на пути возник. Все дороги на радость торгашам всегда приводят на рынок. У входа бабульки стоят, сигаретами и семечками торгуют. Максим к ним пристроился. Потому что на торговые ряды вставать – очко играет. Да ведь и платить за место надо. А старухи так стоят, бесплатно.
Разложил диски, к людям присматривается. Стеснительно – сил нет. Так и кажется, что сейчас кто-нибудь подбежит, станет на него пальцем показывать и слюной брызгать. Вроде бы и продавцом работал, но то – другое. Там за тебя организация выступает, а здесь ты сам по себе.
Да нет, люди взирают понимающе. Подходят, интересуются ценой. В витринах магазинов Максим за сто двадцать диски видел, здесь решил за сотню отдавать.
-    Ну а чего-нибудь такое есть? – спрашивает его чувачок в спортивных штанах. – Чтобы прям вставило конкретно.
Пробежался Максим глазами по названиям – сам ещё толком не знает, что за фильмы у него. Ну, смотрит, ничего так вроде.
-    Ну вот, - отвечает, - про кунг-фу бери. Вставляет не по детски.
-    О, точно, точно! – согласился чувачок. – Как это я сам про кунг-фу не подумал.
И хоба – деньги протягивает! Вот она, первая продажа!
Потом тут же ещё диск взяли. А потом сразу два. Через какое-то время вообще толпа рядом с ним образовалась. Берут люди диски, хвалят: вроде того, что недорого, да и выбор хорош. Новинок много.
Не много не мало, а сто три штуки дисков Максим за день продал. Срубил на этом десять тысяч триста рублей. Небывалый заработок. И всего за день!
«Не надо обольщаться, - успокаивал себя. – Новичкам везёт. Постоянно так продолжаться не может. Распродам все – и работу искать буду. Может, что на книжку положить удастся».
Устроился в ночлежке для бродяг. Всего червонец стоит там ночь скоротать. Сидят по углам на циновках мужички, дешёвым табаком дымят и горестные истории о капиталистической действительности рассказывают. Ой, тоскливые истории! Сердце от них сжимается, и слеза невольно из-под ресниц выбежать норовит. Но мужички не ради жалости истории сказывают – так, время убить, да себя занять.
Расстроился Максим, еле заснуть смог.

На следующий день ещё треть дисков продал, а через день – остаток. Люди довольны, хвалят – ещё вези. Качество хорошее, лица у актёров разглядеть можно и переводчика вполне отчётливо слышно.
Но он работу принялся искать. Чтобы на завод устроиться – об этом и не думал. Туда даже для уборщиц блат страшенный нужен. А без специальности и опыта – и мечтать не стоит. По коммерческим конторам торкался, к частным предпринимателям. Везде облом.
Вдруг повезло. Берёт один. Что да как, что за работа хоть?
-    На рынке, - отвечает чэпэшник. – Дисками торговать.
«Ё-пе-ре-се-те, - Максим подумал, - что за западло такое?! Только уйти хочу с этого рынка, а меня всё равно к нему подводят. Да нафига мне надо за проценты на этого ухаря горбатиться? Лучше я своими дисками торговать стану».

Вот только где новые достать?
Думать, думать надо…
Додумался. Забрёл в интернет-салон, пошарил по сайтам, нашёл нужные. Тридцать тыщ-то есть свободных, кое-что можно заказать. Выписал цены, телефоны, потом на переговорном пункте разговоры заказывал, детали обсуждал.
Страшно было – просто обосраться! Но оптовики ничего, без издевательств разговаривали. С одним сторговался. Самарский предприниматель. По сорок рублей за диск просил, минимальный опт двести штук. Доставка в любой населенный пункт Российской Федерации. С проводниками отправляет. Продиктовал свои банковские реквизиты.
Максим полдня маялся – страшно какому-то неизвестному дяденьке деньги отправлять. Но всё же решился. Заказ составил – по электронной почте послал. Выбрал боевики да порнуху – их лучше берут.
Созвонился с партнёром через день. Всё чики-пуки, тот говорит, деньги пришли, отправляю груз. Такой-то поезд, такой-то вагон, проводник Вазген. Жди.
Прибыл через два дня поезд. Максим Вазгена сразу узнал – у него целая толпа нарисовалась. Кричит весёлый армянин на всю округу, руками машет, всем посылки передаёт. Кому рыболовные снасти, кому гостинец от бабушки, кому диски.
-    Сколько с меня? – спросил Максим.
-    Э, дорогой, сколько не жалко, столько и дай!
Хотел сто рублей дать, да видит – мало. Двести? Тоже. Вот триста – в самый раз.
Рассчитались с Вазгеном, тронулся поезд. Запрыгнул проводник на подножку и кричит:
-    Люблю тебя, Россия! Всей душой люблю!


                                    Дружелюбные парни

Рынок. Торговля. Бабло.
Дело шло. Новая партия быстро улетела. Максим сразу же ещё заказал.
Диски уходят, люди валом валят.
-    Слушай-ка, фраер! – подошли к нему два парня дружелюбного вида. – Чё-то там ты неправильно бизнес строишь. Мы там не хотим сказать, что ты там баклан какой-то набыченный, но там возьми на заметку, что там не один на белом свете лавируешь, правильно? Люди, бизнесмены там, тоже жить хотят в коттеджах благоустроенных, правильно? Так что там как-то дружно надо жить, как там кот Леопольд завещал, правильно? Короче, цены там подкорректируй немного, потому что демпинг это форменный, и коллеги там ваще тебя понимать отказываются. Ну мы там поговорили, да?
Поговорили.
Пришлось цены повысить, чтоб других бизнесменов не обижать. Максим себя меньше уважать стал.
«Позор. На этом весь капитализм и строится – на унижении и приспособленчестве».
А дело шло. Со старухами стоять стало невыгодно. Максим официально зарегистрировался частным предпринимателем. Стал палатку в торговых рядах ставить. Наконец-то из ночлежки в съёмную квартиру переехал. Причём без хозяев.
-    Ого, братела! – топчутся рядом дружелюбные парни. – Ну как там жизнь молодая? До дома там без проблем доходишь, хулиганы там не тревожат? Ты пойми там, что не всегда такая лафа будет продолжаться, правильно? Не всё там, как наши великие предки сказывали, коту там масленица, правильно? Как бы трезво на жизнь там смотреть надо, на негативные там так сказать стороны. Бизнес же там – это такие риски! Правильно? Ну там о защите собственного дела кумекать надо, риски уменьшать, правильно? Ну мы там подумаем над вопросом, да?
Подумали.
Стал Максим деньги отстёгивать. Ну, вроде как за охрану. Хотя кроме братков рыночных охраняться не от кого. Ну да ладно, риски – они действительно имеются.
Максим ещё меньше уважать себя стал.
«Позор, невероятный позор. И в кого я только превращаюсь?»
Но дело шло. Вторую палатку решил Максим ставить. В двух сам торговать не будешь. Надо работника брать.
Дал он объявление в газету. Стали люди подходить. Один парень вроде сообразительный, в фильмах разбирается, но взгляд злобный, из босяков видимо, предпринимателей скорей всего терпеть не может. Максим понял – с ним проблемы будут. Решил не брать.
Взял девчонку туповатую. В фильмах она не бум-бум, зато управляемая. Поставил её на новую точку.
О покупке квартиры стал подумывать.
-    Салют, корешок! – дружелюбные парни снова тут отираются. – Ну как там, рулишь вроде в безбрежном там океане свободной конкуренции? Хорошее там дело, хорошее. Чё, диски там новые есть что ли? Ну-ка, ну-ка… Ох ты, братья Дарден! Ну нифига себе, последний писк Каннского кинофестиваля. Берём. Ну ещё вот эти там десять штук, чтобы было там чем вечер занять. Не расстраивайся там, как кот Матроскин без бутерброда, с возвратом же, правильно? Если там не потеряем.
И засмеялись парни во все свои могучие рты.
«Позор! Я форменный эксплуататор и настоящий трус! Вот так капитализм превращает меня в ничтожество».
-    Дружбан! – парни загорелись. – А там как ты к цирку в принципе относишься? Ну там цирк нашего детства, Карандаш там с уморными скетчами и дядя Юра Никулин там с надувным бревном? Дядя Куклачёв там с дрессированными котами!? Ты слышал, сама Тереза Дурова там почтила наш городок своим присутствием! Это феерия! Брат, своди нас в цирк, а! Душа там просит, сердце горит, в детство там вернуться хочется – аж сил нет.
Максим с ответом не медлил.
-    Да без проблем!
«Даже про «Капитал» забыл. Не читаю. Одно слово: позор!»


              Дрессированные людишки театра Дуровой

На арену цирка под барабанную дробь, вся в белом, вышла Тереза Дурова. По просьбе новых друзей Максим купил билеты на самые лучшие места – рукой подать до дрессировщицы. Парни, между которыми он сидел, отчаянно зааплодировали знаменитости.
-    Дорогие друзья! – приветствовала публику Дурова. – Я рада вновь посетить ваш прекрасный город, название которого к сожалению постоянно вылетает из моей головы. Сегодня мы представим вашему вниманию новую программу, с которой нас прекрасно принимают во всех уголках света – от Филиппин до Гренландии. Я давно задумывала её, можно сказать всю жизнь, но по некоторым причинам воплотить замыслы не получалось. И вот представьте, какая я теперь счастливая! Надеюсь, вы разделите моё счастье, потому что сейчас эту программу увидите и вы.
-    Просим! – били в ладоши друзья Максима. – Просим!
-    Дрессированные людишки! – под грохот оваций объявила Дурова.
Оркестр выдал весёлый цирковой пассаж, зрители в нетерпении замерли, готовые к представлению. Оно и вправду гремело по всему миру.
А сколько в зале детей! Счастливчики, им можно лишь искренне позавидовать.
На арену на четвереньках выполз голый человек. Женщины, находившиеся в зале, завизжали от восторга. Человек подполз к ногам Дуровой и стал лизать её и без того блестящие ботинки.
-    Друзья, это первый наш герой, Тимоша! – обратилась к залу дрессировщица. – Тимоша хороший, вот только любит хулиганить. Тимоша, ты любишь хулиганить?
Человек высунул язык и закивал головой. Лицо его отчего-то показалось Максиму знакомым.
-    Тимоша, как ты хулиганишь? – задала Дурова вопрос дрессированному человеку.
Человек поднял ногу и пустил в землю струю мочи.
-    Вот он какой хулиган, дорогие зрители! – развела руки Дурова. – Ай-яй-яй, как это нехорошо! Нехорошо, ребята?
-    Нехорошо!!! – закричали дети, а громче всех – дружелюбные парни.
Человек смущённо опустил голову. Максим снова отметил, что он кого-то ему напоминает.
-    Я думаю, - говорила дрессировщица, - надо наказать Тимошу. Что скажите, ребята?
-    Наказать!!! – закричал зал. – Выпори его как сидорову козу!!!
Строгий мужчина во фраке вынес длинную гибкую плеть.
-    Ну что, Тимоша, - горестно качала головой Дурова, - придётся тебя выпороть.
Она занесла плеть и опустила её на спину дрессированного человека. Человек завыл по-собачьи.
-    Вот так тебе, нехороший! – приговаривала Дурова. – Будешь впредь знать, как хулиганить!
Зал неистовствовал от восторга.
Сердце Максима вдруг и совершенно неистово пронзила острая боль.
-    Отец!!! – вскочил он на ноги и бросился на арену.
Плеть опускалась для удара. Максим схватил Дурову за руку и отшвырнул её в сторону.
-    Отец, это ты? – склонился он над человеком.
Загнанным взглядом тот исподлобья взирал на него. Все последние сомнения развеялись – это он.
-    Папа, что ты здесь делаешь? – обнял он отца за худые плечи. – Что произошло, почему ты здесь? Где твоя денежная работа на севере?
-    Сынок, - отводил отец от Максима слезящиеся глаза, - ты всё неправильно понял. Это просто работа, это шоу. Это лучше, чем работа на севере. Мне неплохо платят, у меня есть карточка медицинского страхования, я коплю на пенсию. Я счастливый, сынок.
-    Господи, какая работа, о чём ты говоришь! Это обыкновенное унижение. Почему ты позволяешь так обращаться с собой?
-    Сынок, сядь пожалуйста на место. Шоу маст гоу он. Зрители будут недовольны.
-    Пойдём, папа, пойдём, - стал поднимать Максим отца на ноги. – У меня есть деньги, мы будем работать вместе. Тебе нельзя здесь оставаться.
Вскочившая на ноги Дурова замахала руками, подзывая кого-то из-за кулис.
-    Почему ты помогаешь мне, сынок? – бормотал отец. – Я выгнал тебя на улицу, я никогда не любил тебя… Капитализм не терпит соплей, оставайся сильным. Моя работа – это ничего, это нормально. Это вовсе не рабство, как ты можешь подумать, это просто контракт. Я обязан отработать ещё десять лет. Так надо.
-    Да пойдём же, папа! – потянул его за собой Максим. – Где твоё человеческое достоинство, где твоя гордость?
-    Христос велел смирить гордыню. Максимушка, ты всё неправильно понимаешь. Это же просто представление. Людям нравится, они платят деньги. Я гляжу, дела у тебя идут, ты хорошо одет и имеешь наличность, чтобы посещать шоу, я рад за тебя, сынок. Не будь таким букой, взгляни на всё с другой точки зрения, позитивнее. На самом деле капитализм – это очень весело.
На сцену выскочила охрана. Максима схватили за руки и потащили за кулисы.
-    Папа! – кричал он. – Перестань унижаться! Пойдём со мной!
За кулисами его побили и вышвырнули на улицу.
-    Как вы догадались, - доносился с цирковой арены голос Терезы Дуровой,- этот молодой человек – часть программы. Такой же дрессированный, как и остальные.


                                            Истерия

Лупит Максим молотком по разложенным в коробки дискам. Хрустит пластик, разлетается в стороны, окропляя пол тёмной шелухой. Лопаются под напором молота лазерные диски, и блестят, блестят в свете электрической лампы. Они так красивы, эти осколки, в них что-то завораживающее, хочется сгребать их в охапку и подкидывать вверх.
-    Всё напрасно! – бормочет он в такт движениям рук. – Обман, очередной обман. Я же знал, что это кончится плохо. Как можно вступать в соглашение с капитализмом?! Он изворотливее, циничнее, беспощаднее меня. Он всё равно высосет из меня все соки и выбросит на помойку.
Дисков ещё много. Разбить, разбить их все, чтобы освободиться от материальной зависимости, чтобы обрести себя!
-    Господи! – слышит Максим чей-то вопль. – Что ты делаешь, придурок!?
Это Великий Капиталист. Лицо его искривлено злобой, на щеках приплясывают желваки, по лицу ходуном ходят белые пятна. Он почти голый, лишь торс обмотан полотенцем, видимо бунт Максима застал его в сауне.
-    Уничтожу! – рычит Максим. – Всех уничтожу и всё! Никакой пощады к людям, принявшим капитализм, никакой жалости к его слугам!
Великий Капиталист в шоке. Он хватает себя за голову и нервно шагает от стены к стене.
-    Но ты… Ты же стал предпринимателем, у тебя хорошо шли дела, у тебя завелись деньги… Опомнись, Максим! Так нельзя. Так не должны поступать разумные люди.
-    Я не разумен! - кричит Максим. – Мне не нужен разум для того, чтобы обманывать людей и самого себя. Я обойдусь без него.
-    Успокойся, Максим! Всё ещё можно исправить, - пытается утихомирить его Великий Капиталист. – Это нервный срыв, такое может случиться с каждым, главное – вовремя остановиться. Сдержать себя в руках, стиснуть зубы и двигаться дальше. Я помогу тебе. Я дам тебе кредит, ты закупишь новый товар, ты снова встанешь на ноги. Ничего, ничего, мы с тобой ещё поднимемся.
Осталась последняя коробка. Максим подскакивает к ней и в щепки разносит диски. Весь пол усеян осколками, они жилибятся под ногами словно зыбучие пески.
-    Дурак! – кричит на него Великий Капиталист. – Если тебе не по душе это дело, ты мог просто продать их! Ты поступил как последнее чмо, как тупое животное.
-    В этом моя свобода. Свобода от ваших каверзных истин и субстанций. Свобода от зарабатывания денег. Скройся, исчадие ада!
Он находит том Маркса, садится на пол, прислоняется спиной к стене и начинает читать. Заветные строки, в которые он не погружался уже давно, о которых он стал забывать, выжигают пелену, опустившуюся на глаза, и очищают зрение.
-    «Стоимость рабочей силы определяет стоимость труда, - шепчет Максим.  Так как стоимость труда есть лишь иррациональное выражение для стоимости рабочей силы, то само собою понятно, что стоимость труда всегда должна быть меньше, чем вновь созданная трудом стоимость».
Великий Капиталист морщится и затыкает уши.
-    «Ни одно общество не может непрерывно производить, - говорит Максим, то есть воспроизводить, не превращая непрерывно известной части своего продукта в средства производства, или элементы нового производства».
Капиталиста трясёт.
-    «Была сочинена басня, - голос Максима делается всё громче, он почти кричит, - что вещественное существование переменного капитала, то есть та масса жизненных средств, которых он представляет для рабочих или так называемый рабочий фонд, есть ограниченная самой природой особая часть общественного богатства, границы которого непреодолимы».
Великий Капиталист, изрыгая проклятия, тает в пространстве.



                                      Окончание следует