- Ну, все. Спи, - строго сказала мама, выключила свет, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Дверь едва слышно скрипнула и приоткрылась. Узкая полоска света диагональю легла на ковер и в ней, похожие на снежную метель закружились пылинки. Полина немного поворочалась, выскользнула из-под одеяла и села на пол - подслушивать, что говорят за дверью.

-    Я не знаю, что с ней делать, Галя - тихим голосом говорила мама с тетей Галей. - Она неуправляемая какая-то. Сегодня подралась с мальчиком из школы и прокусила ему ногу до крови. Вчера притащила домой больного голубя, мазала его зеленкой и всю кухню изгадила, насилу заставила унести заразу. А недавно вырезала из моего валютного платья розы, сказала, что хотела папе открытку сделать на день рождения. Наказала. Так она, будто в отместку разбила супницу от сервиза. Дикая, не слушается, и как не наказывай, все по своему делает.

Полинка сидела обняв коленки, еле сдерживала накатывающие слезы и как всегда чувствовала себя виноватой. Виноватой во всем. Даже в том, что мама зовет её Плюшкой, а она мечтает, что бы звали её Марианной или на крайний случай Изабеллой. Но её зовут Плюшкой, потому что она некрасивая и, наверное, толстая, а еще совсем не похожа на маму. Мама всегда красивая, а у Польки вечно руки грязные. И всегда она все портит, все ломает, и все делает не так. Вот сколько раз себе обещала, но все равно не получалось, даже на минуточку не выходило. И ничего с этим нельзя было поделать.

А еще она скучала по папе, который был капитан и всегда был в рейсе. А когда возвращался ненадолго, то привозил много подарков. Полька любила папу, он был большой, добрый, пах морем и никогда не ругал. Только всегда зачем-то спрашивал, как она себя вела, пока его не было. Ей от этого становилось сразу стыдно и даже обидно. Можно подумать мама не рассказала. А потом еще раз становилось стыдно, когда врала, что вела себя хорошо.

Вот и сейчас, ей было обидно и стыдно, потому что никто на свете не знает, что этот дурак Рачков ущипнул её за грудь больно, аж до синяка и обозвал плоскодонкой. За это и вмазала. Но ведь разве кому о таком расскажешь?...

Полька вздохнула, закрыла плотно дверь и села на подоконник. За окном в ночной тиши ветерок лениво гладил кудрявые гривы деревьев, а серебряная луна нежным светом еще больше добавляла миру тишины. И Плюшке вдруг привиделось, что когда нибудь она станет такой же красивой как мама, и тогда её больше никто не станет ругать.

Утром, когда мама ушла на работу, Полинка зашла в её комнату и открыла комод. В комоде хранились драгоценности, которые строго настрого было запрещено трогать. Она надела на себя все. Цепочки. Кулоны. Кольца. А еще кремовую блузку из шифоньера и юбку с ремешком. Пришлось правда продырявить дырочку ножиком в ремешке. Ну и ладно, авось не заметят. Потом накрасила красную помаду, завязала на шею платок и вышла во двор…

-    А ну, иди шюда девотка - окликнула Плюшку дворничиха Надя.
-    
Старую бабку Надьку не любили все дети. Она была похожа на кощея из сказки, пахла помойкой, и у неё не было передних зубов. Полька поежилась, подходить не хотелось.

- Иди, иди сюда. Ты чиво такая касивая седня? Прасник какой?

- Нет. Не праздник. Так надо! - резко ответила Полька фыркнула и отвернулась.
Ей хотелось, чтобы её увидел кто нибудь другой, кроме бабки Надьки, но никого во дворе не было.

-    Поля, я шнаю, цто тебе ненавлюся. Но я не всегда была такой. Я тоша была касивая. Веишь? - и бабка взяла Полькину ладошку сухой костлявой рукой.
-    
Девочка испугалась, вырвалась и стрелой помчалась домой. Ей показалось, что сейчас старуха схватит её. Украдет все драгоценности и тогда ей так попадет, что огого!

Полинка забежала в квартиру, закрыла на все замки дверь, отдышалась, разложила мамины вещи по местам и вдруг задумалась, а может быть, ей показалось, что старуха хочет её ограбить, и вдруг бабка Надька вправду была красивой как мама, а может даже еще красивей. С того момента любопытство не оставляло её.

Через неделю у Польки был день рождения, и она упросила маму пригласить бабу Надю. Мама сначала не соглашалась, но потом разрешила. Сказала, все равно вряд ли придет.

И вот когда все гости, кроме баб Нади уже собрались в дверь позвонили. Девочка побежала открывать дверь. На пороге в белом пуховом платке стояла старая дворничиха и держала в руках маленький газетный сверток. Полинка впервые увидела, что волосы у старушки волнистые, глаза голубые и добрые, а руки белые и чистые, как весенние облака.

-    Посдравляю, Полюшка! - сказала Надежда и протянула девочке сверток.

Именинница развернула и замерла… На мятой желтой газете лежала золотая цепочка с кулоном, а в кулоне горел бриллиант.

- Она не может это принять, - сказала мама.

- Мошит! - твердо сказала баб Надя. - Это мне муш поталил и сказал «Тля самой касивой на свете».

- Тем более, если муж.

- Муш мой погип на войне в сорок тлетьим, а деток нам бох ни тал.