Вы все мечтаете о сексе с малолетками. Но вы ничего не знаете про секс с малолетками. И вряд ли он когда-либо будет у вас, в отличие от меня.

Вы сидите вдушных, а кому повезло – в кондиционируемых офисах своих гнусненьких торгашеских фирм, в рекламных агентствах, редакциях, бухгалтериях, аналитических отделах, администрациях, и думаете, что вы – кровь сегодняшней жизни страны, ее мышцы, творцы ее истории. Вы убеждены, что ваша пусть опостылевшая, пусть тупая, пусть низкооплачиваемая на сегодня, но именно работа – это малюсенький, но вклад в экономику нашей державы. Вы любите нашу страну, вы пьете пиво в ваших барах шумными компаниями перед телевизорами с футболом и думаете, что у нас самая лучшая страна, что в ней лучший, хоть и не в лучшей на сегодняшний день форме, футбол и что вы своими кричалками реально помогли забить мяч в ворота португальцев

Вы набираете в поиске: «малолетки», качаете мегабайты и гигабайты картинок в интернете, где вам в лучшем случае светит увидеть порноснимки 18-летних немок. Вы дожидаетесь, покуда ваши сослуживцы убегут столовку или в буфет за пирожками в обеденный час, чтобы закрыть дверь на замок, расстегнуть штаны и представить себе игру вот с той милой девочкой с красивой аккуратно подстриженной черной головкой. Вы любите рисованную японскую порнуху, разбираетесь во всех разновидностях хентая и обмениваетесь с друзьями дисками с фильмами в формате mpeg4, и вторая половина вашего дня – это болезненная эрекция под белой пластиковой доской вашего рабочего стола и розовые киски в голове.

Вы, я подозреваю, получаете немногим больше меня. Вам, кажется, что вы дико устаете на работе, вас мучают депрессии, в которые вы впадаете от невозможности поехать в этом и в следующем году в Тайланд. Да вы никогда не уставали, как уставал я, милые ребятки. Вы просыпаетесь в 9 и спите на работе до 18 часов, вы ни за что бы не выдержали физической и моральной нагрузки, которую испытываю я, работающий с 7 утра до 11 вечера без нормального перерыва на обед. Я пашу 6 дней в неделю, мне едва хватает сил, чтоб пожрать, придя с работы, принять душ, кинуть палку моей ненасытной сучке и постараться не уснуть на ней. Вас же хватает на то, чтобы веселиться в клубах и барах с пятничного вечера до позднего вечера воскресенья.

Вы трусливы, да я знаю: вы дико трусливы. Вы мечтаете трахнуть племянницу ваших знакомых, сочную и красивую соску лет 15, но вы никогда не трахнете ее. Вы, возбужденные придуманными вашими же собратьями порнорассказами, не трахнете и девочку из неблагополучной семьи, потому что боитесь, что с вами произойдет тоже, что произошло с этим Сиповским, которого показывали по ящику. Вы боитесь, что у вас все может случиться так, как случилось у Сиповского. Я радовался по-ребячьи, когда его арестовали, когда 13-летняя девчушка оттерла с щеки грязь, под которой оказался свежий синяк, а в комнату ворвались мать девчушки, отчим девчушки и два знакомых девчушкиных мента. А он стоял с открытым ртом и спущенными штанами, с опадающим мокрым членом, алебастрово-серый, как белье в плацкартном вагоне. По телику, конечно, не сказали, что они потребовали у Сиповского денег, столько у Сиповского не было, и он от страха начал угрожать девчушке и ее матери, и отчиму, и ментам. Он понял, что сотворил несусветную глупость только тогда, когда его паковали в будку уазика. Он мечтал, что сначала трахнет ее как обычно, а потом уговорит в другой раз за какой-нибудь дополнительный подарочек на анальный секс. Через пять дней в СИЗО его самого трахали в задницу. Избили вместо предварительных ласк и грубо выебли смазанными мылом елдаками. Он наверняка попал в «колхоз» - огромную, но перенеаселенную камеру, где много зеков и все они стоят в большой очереди, чтоб поиметь его. Ведь каждый мог поиметь его раз в еще не разработанную жопу бесплатно.

Откуда я все это знаю? Мне рассказала Яна. Друг ее отчима сейчас топчет зону, он написал, что тюрьма отомстила Сиповскому за Яну. Отчим, конечно, и сам трахал Яну, откуда бы у нее взялся тот синяк на скуле. Я знаю Яну. Нет, я не трахал ее, у нее еще совсем детское тельце, она еще даже не Лолита, она маленькая девочка с триппером. Некоторые, правда, уже в 13 лет сформировались внешне как женщины, в них можно войти на всю глубину, но это совсем не про Яну. Эта дурочка сейчас дает где-нибудь на чердаке мальчишкам, пьет их пиво, смеется и рассказывает, как посадила на член взрослого дурака, не имея при этом собственно члена…

Лучшие друзья девочек из неблагополучных семей – водители автобусов, у которых обе конечные находятся на самых дальних городских окраинах, водилы частных полусоток, сто третьих, сорок вторых, девяносто четвертых и так далее. Никто не относится к этим девчонкам человечнее нас, автобусников. Мы катаем их по городу, кормим пловом, чебуреками и сосисками в тесте, поим газировкой, даем сторублевку, дарим вещички с китайского рынка, и всякие безделушки. В условленную минуту они ждут нас на своих остановках, чтобы забраться в кабину, которую считают самым лучшим и «блатным» местом в автобусе и на время уехать из своих ежедневных проблем. Чтобы всю дорогу, до конечной рассказывать какие-то глупости, смеяться, просить сказать что-нибудь в рацию, чтобы кодовым словом сообщить о себе подругам, едущим в таких же кабинах на другую окраину города. На отстое автобуса они жадно едят чебурек, запивают его газировкой, некрасиво дымят «Явой». А потом страстно отдаются нам, изображая взрослых женщин, которых видели по видику в порнушке в домах своих более зажиточных товарок.

Иногда я говорю своей сучке, что поеду с пацанами на рыбалку, сам же отключаю мобильник и в условном месте нахожу мою Лолиту. Мы ночуем в гараже, едим, занимаемся сексом, а потом она ложится мне под бок, прижимается ко мне всем телом и долго рассказывает о своих горестях и мечтах. Говорит, что отчим – козел и мразь, «мамка, она несчастная, ее настоящий наш папка бросил», что ее все  бьют. И мамка, и отчим, и Ирка с Кристинкой, и даже тетя Вика – в общем-то, неплохая тетка, майор из инспекции по делам несовершеннолетних. В мечтах она видит себя не проституткой, не рыночной торговкой, не кондукторшей и даже не продавщицей из «богатого» магазина, она видит себя учительницей русского и литературы в школе, чистенькой и красивой молодой женщиной, у которой красивый муж при небольшом бизнесе и старенькой иномарке, двое маленьких детей и большая лохматая собака. Она говорит, что любит меня, но не пошла бы за меня замуж, потому что я «какой-то не такой», у меня есть жена и вообще я у нее старый, но это хорошо, потому что ей завидуют сверстницы, для которых мой возраст – это ее сексуальный опыт, странный авторитет в кругу других девчонок. «Ты хороший, добрый, ты самый добрый в мире!» - она прижимается ко мне еще сильнее, и ее тело начинает сотрясаться от рыданий, потому что она знает, что ее мечты так и останутся мечтами. Она знает, что через два года у нее не будет меня, а она сама будет пить водку и спирт, быстро сопьется и станет бичихой, что ее уже больше никогда никто не пожалеет и не приголубит. Никогда!

Меня тоже никто не любит. Отец, говорят, перед смертью проклинал за то, что не принес ему четушкан на опохмелку. Мать не любит за то, что не простил ей предательство отца. Моя сучка не любит меня вообще. Для нее я слишком некультурный и грязный, одеваюсь как лох, не врубаюсь в ее книги и фильмы, не люблю дискотек. Я знаю, что у нее кто-то есть, кто-то из вас, «культурных», трахает ее, когда я на работе. Она любит секс, но ей не достает его со мной, потому что каждый день я выматываюсь за баранкой, а по воскресеньям отсыпаюсь. Ей немного лет, она учится в пединституте на факультете русского языка и литературы, чистенькая и хорошенькая, мечтает наверняка о каком-нибудь небольшом бизнесмене, двоих детях и лохматой собаке. Все это будет у нее, когда я стану отработанной породой, а это случится, увы, очень скоро.

Вы живете в уютненьком и чистеньком мире, где умами правят какие-то модные книжки и фильмы, непонятные мне слова и заклинания, где все так чинно-благородно, почти также красиво, как в видеоклипе по MTV. Вы, менеджеры и клерки, зарабатываете также, как я, или немного больше моего, но считаете, что я никто, а вы – красные кровяные тельца в дырявых венах этого города. Вы презираете алкашей на скамейках во дворах и громко смеетесь вечером, выходя покурить из душного бара и глядя в сторону плохо одетых людей, бегущих к последнему автобусу. Я не ненавижу вас – за что вас ненавидеть? Не за что даже презирать вас, как презираете меня вы. Я просто знаю, что я все равно лучше вас.

Хотя бы потому что вы мечтаете о сексе с малолетками, но у вас его никогда, слышите – никогда не будет.