Как-то раз директор попросил Катю, нового оператора ЭВМ, показать ему пизду.
-    Я ведь старенький уже, доченька, - говорил ей Георгий Семёнович. – Шестьдесят скоро. Руками трогать не буду. Другими частями тоже. Посмотрю, и всё.
Пережив первоначальный шок, Катя отреагировала бурно.
-    Да вы что себе позволяете! – возмутилась она до глубины души. – Как вам не стыдно! Я вам не уличная девка, чтобы предлагать мне такое!
И громко хлопнув дверью, она вышла из кабинета. Директор обиделся.
-    Ка-кая! – говорил он в тот же день главбуху Тамаре Сергеевне. – Видите, что с дверью стало!
-    О ком это вы, Георгий Семёнович? – поинтересовалась главбух.
-    Нет, вы на дверь, на дверь посмотрите. Видите?
Тамара Сергеевна припала к двери. Ничего странного не обнаруживалось.
-    Да на косяк вы, на косяк посмотрите. На сантиметр почти отошёл!
-    А господи! – всплеснула руками Тамара Сергеевна. – Кто ж это так? Что за варвар?
-    Варвар, верное слово, - кивал Георгий Семёнович. – Кто-кто, новенькая наша.
-    Катя?
-    Она самая. Вежливо, по-хорошему попросил её пизду показать, а она чего тут закатила! Истерика! Скандал!
-    Ай, до чего глупая! – качала головой главбух.
-    Нет, не скажите. Она не глупая. Она хитрая. И расчётливая. Она всё прикинула. И как крикнуть на меня, и как дверью хлопнуть. Они, молодые, знаете какие сейчас!
-    И не говорите! – махнула рукой Тамара Сергеевна.
-    Они всё продумывают. Всё высчитывают. Где бы урвать побольше, где бы взять, чего не им принадлежит.
-    Такие они, такие, - соглашалась главбух.
-    Тамара Сергеевна, вы присмотрите за ней повнимательнее. А то, сами знаете, всякое может случиться. Воровать ещё, чего доброго, начнёт.
-    Присмотрю, Георгий Семёнович, - заверила его главбух. – Эх, какая молодёжь пошла! – возмущалась она, покидая кабинет директора.
С этого времени для Кати началась тяжёлая пора.
-    Глядите, глядите на неё! - шептались женщины в коридорах. – Идёт, гордячка наша!
-    А голову-то как держит! Как на параде.
-    Да уж, гонора хватает.
-    Чего уж больно-то попросили её? Пизду показать. Трудно что ли?
Мужчины трудового коллектива были полностью солидарны с женщинами.
-    Ты, Катерина, зря так с директором, - говорили ей некоторые, особенно сердобольные. - Он же уважаемый человек. Ветеран труда. Ну показала бы, что тут такого. Тем более, если есть что показать.
-    Да как вы… - задыхалась от возмущения Катя. – Как вы можете говорить так об этом!?
-    Он правильный мужик, - объясняли ей. – И помочь всегда готов. Я вот сына женил – он машины выделил. Сколько, говорю, Георгий Семёнович, я вам должен? Да ты что, отвечает, какие деньги. Сочтёмся. Вот какой…
Катя рассказала о случившемся своему другу, курсанту школы милиции Игорю.
-    Представляешь! – горячилась она. – Так и предложил, прямым текстом.
Игорь почесал в затылке.
-    Знаешь, Кать, - ответил нерешительно. – Работа – это такая вещь… На многое идти приходится.
-    Игорь! – поразилась Катя. – Что ты говоришь такое? Что же, показать надо было?
-    Ну, он же обещал руками не трогать… Хотя ты конечно, Кать, молодец, я полностью на твоей стороне, только… Гибче надо быть как-то. Жизнь – это же такая штука сложная.
Реакция мама тоже оказалась странной.
-    Ой, Катька, Катька, - причитала она. – Чувствует моё сердце, без работы ты сидеть будешь. Без работы, без денег, без надежды.
-    Да при чём здесь это, мама!? – Катя готова была выйти из себя. – Меня унизить хотели, а ты про деньги.
-    А про что мне ещё, про что!? Ты думаешь, моя пенсия резиновая? Побробуй-ка, поживи на полторы тысячи в месяц! Ты ещё рубля в дом не принесла, а рассуждаешь как королева!
-    Мама, ну это же так мерзко, так…
-    Да брось ты, мерзко! Где только слов таких набралась. Надо цепиться за место, цепиться. Можно было и показать, раз надо так.
Видя реакцию окружающих, Катя задумалась. Работа была нужна ей позарез, жить на ножах с людьми она не умела.
-    Георгий Семёнович, - пришла она как-то в кабинет директора. Была бледной как мел, смотрела в пол. – Я готова показать вам… промежность.
Директор окинул её презрительным взглядом.
-    Готова, говоришь… - сказал он, задумчиво разглядывая пепельницу. – А вот готов ли я смотреть на твою пизду, а? Готов ли я смотреть на пизду девушки, которая  накричала на директора, которая сломала дверь – плотник до сих пор ничего сделать не может – готов, как ты думаешь?
-    Простите меня пожалуйста, - слёзы заблестели в Катиных глазах. – Я больше так не буду.
-    Не будет она… Ты пойми, ты же не меня своим отказом обидела. Ты весь трудовой коллектив в моём лице обидела.
Катя не выдержала и разревелась.
-    Ну что же мне делать, Георгий Семёнович? Как быть?
-    Что делать, что делать!? – директор перекладывал папки с одного края стола на другой. – Придётся всему коллективу показывать…
Перед глазами Кати заплясали круги. Она почувствовала необычайную слабость и тошноту.


-    А теперь, дорогие коллеги, - собрание вела главбух Тамара Сергеевна, - в конце нашей предпраздничной встречи разрешите предоставить слово человеку, который недавно у нас, который успел уже наломать дров, но вот сейчас, на этом самом собрании, готов извиниться перед всеми и исправить свои ошибки. Тебе слово, Катя.
Катя вышла на сцену.
-    Я была не права, - срывающимся голосом пробормотала она, - я многое не понимала. Я нагрубила директору, я оскорбила весь коллектив. Теперь я полностью осознаю все свои ошибки. Простите меня пожалуйста.
Она задрала юбку и спустила трусы. Чтобы лучше было видно коллегам, присела и раздвинула ноги. В зале сделали несколько снимков – видимо, для районной газеты, корреспондент её был приглашён на собрание.
-    Всё? – смотрела Катя на Георгия Семёновича.
Тот молчал.
-    Спасибо, Катя, - сказала главбух. – Я вижу, что ты поняла свои ошибки и находишься на правильном пути.


-    Не знаю, не знаю, - говорил на банкете по случаю международного женского дня Георгий Семёнович. – Пусть работает, претензий к ней особых нет. Только кажется мне почему-то, что не впишется она в наш коллектив. Гордая слишком. И злая.