Почему то странно наблюдать лица людей, когда сам сияешь , как новый пятак. Они какие то удивленно-расстроенно-похуистичные. К тому же украдкой кидают взгляды, типа – вот бля прет чувака. Да прет меня – читаю “Дживс и Вустер”. Но когда читаю  про опохмелительные коктейли Дживса, сглатываю обильную слюну, и на секунду ощущаю липкий пот, отсутствие запахов и вязкую тяжесть головы. А дальше снова сияю.
    Блять, кто пьет вино, тот знает – это яд, сказал неведомый мне автор песни про бабочку. Но автор нихуя не прав. Ядом вино может стать, если оно кислое, и в него добавили сахар.
    Помню в детстве,  мы с товарищем потребили трехлитровую банку домашней кислятины, насыпав в нее 2 стакана сахара. Мы считали, что никто не может нас назвать долбоебами, потому что сахар для того и придумали рубатели тростника, чтобы им скрашивать вкус невкусностей. Это был первый пиздец моей жизни. Пиздец с большой буквы.
    А сейчас какие то мелкие пиздецы, которые запросто убиваются хорошей книжкой.

    Вот спрашивается, какого хуя, красивой женщине бегать в полдвенадцатого ночи? Что с того, что у прилегающей ко двору школы, зондер-команда “оранжевых жилетов” заебенила небольшой стадион с беговой дорожкой на 300 метров? Ведь это еще не повод, чтобы смущать трясущимися округлостями меня, который сидит и курит на свежевыструганой лавочке. И что мне еще оставалось делать?  - Я поставил шлепанцы  на лавочку и побежал с ней рядом, рассказывая о вреде бега перед сном. Она молчала целый круг, и когда я уже начал выдыхаться, она поинтересовалась величиной  моего  стажа в качестве  курильщика. Вот зараза! Пришлось бежать еще круг и при этом заливаться соловьем о своем боевом детстве, а потом о бурной юности. Все это приходилось делать в лицах,  с жестами и со сменой интонаций, дабы явить тридэшную картину интереснейших событий из прошлого. А дыхалка у меня не казенная, и босиком по свежему асфальту тоже както заебисто бежать. А она все прет и прет, сиски все трясутся и сопит носиком ровно.

    Только на четвертый круг она, толи сжалилась, толи вняла моим советам, и перешла на шаг,  для  “заминки” и успокоения организма после издевательства над оным.
    Ну и хули спросите вы? А отвечу, что пока я успокаивал дыхание и и махал руками (ну с целью успокоить мотор, а то выскочит), эта ночная бегунья, с  глупыми интонациями в голосе, сообщила, что очень рада видеть во мне интересного компаньена для занятий бегом в течение месяца, а то толка не будет.  Типа теперь будем продолжать в том же духе в тоже время. Если не против, конечно. Не против? Вот и хорошо. Татьяна... оч приятно!  Так что надеюсь увидеть вас, Роберт, завтрашним вечером. До завтра.
    Ну пиздец!!! А вы что бы сделали на моем месте? Вот вот.  Ну  я и   согласился! А что было делать?  Теперь с полной обреченностью осознаю, что  вечером  выйду курить уже в кедах ( в тех самых).

     А потом....  Мы с ней побежим, и я ей буду рассказывать про студенчество (1,5 круга) а потом плавно перейду на спорт и расскажу ей о чудесах японской растяжки ног. А потом, я ее обучу азам. А потом буду брать с собой коврик, для занятий на земле
(там есть несколько упражнений, которые нужно делать сидя и лежа и обязательно с помощником). И жопу надо будет брызгать репеллентом, на тот случай, если она не согласится занятия растяжкой производить в моих  скромных апартаментах. Планов – громадье.

      Мы простились, я приперся домой и натурально понял, что уснуть не удастся – разгоряченное бегом тело желало движения и работы. Поэтому я принял горячий душ, прослушал песню про Татьяну в исполнении Шнура, и в качестве снотворного,  выпил полбутылки водки “Флагман” , которые я держал на всякий случай.

    И вот я  читаю Вудхауза, мечтаю о пиве и готовлюсь к ночному забегу. Кто она? Замужем или нет? Где живет, кем работает? А похую. Но если я выдержу бег сегодня, если выдержу его завтра и послезавтра, то я и здоровье поравлю и раскрою  заветную тему.
    Может конечно появится гипотетический муж или пара жопастых подруг... А может и не появится. Глянем.
    Только снотворное нужно менять. Однозначно.