Дело было в 17 году, во время революции. Я тада ишо молодым был. Любил я знаете ли деффок. Любил их и так и сяк и в подтяжках и без. Хандонофф у нас тада не було, как у вас молодых ахламонов, потому приходилось хильзами артеллерийскими пользоваться. Ну так вот, прихожу я как то к одной мадемуазель, а она стоит на кухне в тренках с оттянутыми коленками (меня это всегда возбуждало), в кирзачах на босу ногу и орет истошно: «Люблю Ленина мля! Хочу ему отдаться вся без остатка! Рреволюции мой коммунистический привет!». Орет она так значить, а я стою и огуеваю – че же енто с моей Аглафией случилось? Подумал, что не плохо было бы ее спросить о ее любви к Ленину и к делу мировой революции, подошел к ней сзади значит, прихватил за ее безразмерные хруди как обычно, а она как легнет  меня своим грязным кирзачом в промежность, как двинет чухунной сковородкой! Я хоть мужичек и крепкий тада был, не устоял под напором русской женщины и отключился. Очнулся я и сразу в непонятки погрузился: хде я? Че за нах? И че за запах ваще мля? Осмотрелся потихоньку, пытаясь оценить обстановку, но чугунная сковородка напоминала о себе звоном в моей башке. Так шта думать было туговато. Слышу в общем кто-то в углу шебуршится, я крикнул мол кто здесь типа? Ответом мне был мой разбитый, вылетевшим из-за угла сапогом, нос . Я опять таки в непонятках стал орать че за нах и че за произвол ваще твориться? Мне в грубой форме предложили прекратить мой монолог. Я человек понятливый, конфликты не оченно жалую, поэтому решил помолчать. Из темного угла неспешно вышла фигура, явно мужская. Этой фигурой оказался мужик, под метр девяносто, эдакий ходячий шкаф. Из одежды на нем были только кожаные подтяжки и один сапог на левой ноге. Правый сапог как вы помните мне пару минут назад раскромсал горячо мною любимый нос. Мужик был сильно волосатым, вообще он был похож на большого волосатого пингвина, потому как на его грязном ебле сильно выделялся большой красный нос типа клюва. И вообще пахло от этого мужика гавном и сам он был, как я понял по первым минутам нашего общения, гавном. Мужик грязно улыбнулся, прорычал, что его зовут Гена, а меня зовут свинка-Маша. Я стал ему объяснять, что меня зовут Василий Петрович, но он грубо обрвал меня, сунул мне в репу свой кулачище и уверенно сообщил мне, что я свинка-Маша. Я понял, что лучше с ним не спорить, проглотил слезу и согласился на свое новое имя. Гена улыбнулся и сказал, что я послушная сучка. Потом он потрепал меня по за уши и сказал, что у него для его Машеньки (то есть для меня) есть сюрприз. Когда Гена увидел, что его сообщение меня не сильно порадовало, он дал мне сурьезный подзатыльник и сказал, что раз у Гены для меня сюрприз – я должен радоваться. Я с трудом сделал веселое и благодарное лицо. Гена удалился в свой темный угол и долго там копался, кряхтел, вообще издавал неприятные звуки. Я лежу стремаюсь, думаю мало ли чего, мож он там ща топор достанет и начнет мои яйца методично превращать в мясной фарш. Но все оказалось не так уж и страшно. Гена радостно хрюкнул в своем углу и вернулся ко мне, неся в руках свинной пяточок и хвостик на лямках. Гена с безумными глазами попросил меня раздется, я спросил нафига, Гена отвесил мне пинка и сказал, что так надо. Я разделся, Гена натянул мне на нос пятачок, а на жопу навесил хвост. Далее я продолжу повествование с всавками диалогов.
Гена: « А сейчас Машуля мы пойдем прогуляться. Машулся ведь хочет гулять?»
Я: «Машуля хочет узнать где она находится»
Гена: «Я сказал Машуля хочет идти гулять!»
Я понял, что ответа где я и почему я не дождусь и покорно дал Гене одеть на меня ошейник в виде грязной веревки.
Гена отворил со скрипом дверь и я увидел, что нахожусь в какой-то обветшалой, судя по всему заброшенной деревне. На улице пахло гавном. К тому же было облачно и мрачно.
Гена потянул с силой дерной ошейник и я ипанулся головой об землю. Гена не обратил на это внимание и продолжил такщить меня за собой. Мое ебало проехало пол-деревни в гавне. Когда Гена остановился поссать, я смог наконец-то поднять голову и встать на ноги.
Гена: «Эй Машуля! Свинки не ходят на двух ногах! Они ходят на четвереньках! Ты неправильная свинка! Придется тебя наказать!
Я: «Гена! Я мля правильная свинка, вот видишь я стою на четвереньках (я встал на четвереньки) не надо меня наказывать Генадий!»
Гена: « Ну ладно, пока не буду наказывать»
Я облегченно пустил шыпуна и пошел дальше, подгоняемый поводком Гены.
В моей голове бешено крутились мысли: где я? Че это за мудло дергает меня за поводок? Где Аглафия, ебанувшая меня сковородкой? Злобный рык Гены заставил мои мысли умолкнуть, я присмотрелся. Оказалось, что Гена рычит не на меня, а на молодого красноармейца, который сидел на краю дороги рядом с лежащей лошадью. Красноармеец удивленно посмотрел сначала на Гену, а потом на меня и потянулся за пазуху, но… не успел. Гена на удивление стремительно налетел на него и рассек лоб своими костяшками правой руки. Красноармеец повалился на землю и его буденовку озарил красный цвет.
Гена прошипел: «Не люблю этих красных…», и стал добивать бедного «красного» своим кирзачом. Я похолодел от такой жестокости. Теперь я уже сомневался в том, что через несколько минут все еще буду живым. После того, как череп красноармейца был благополучно сплющен, Гена удовлетворительно хрюкнул и потащил меня дальше. Через некоторое время мы вошли  в глухой лес. Гена сказал, что скоро я познакомлюсь с его друзьями. Я представил себе этих друзей и мне стало дурно… Я блеванул раза два по дороге. Когда Гена видел, что я блюю он рычал и начинал тыкать меня головой в мою блевоту. Где-то через час мы вышли на поляну и передо мной встала мрачная картина: жуткая грязь везде, хижины, сделанные из железных ржавых листов, отвратительные жирные бабы голые по пояс с огромными сиськами хищно глядели на меня, два заросших мужика насиловали другого мужика в кожаном плаще и фуражке. Сюдя по этой одежде этого мужика - он был чекистом. Чекист мычал, корчил свою рожу как только мог и пытался вырваться. Но мужики, насиловавшие его были вдвое больше чекиста и у него не было шансов освободится. Гена взял палку и с силой ударил по стене одной из хижин. На него обратили внимание. Одна баба подошла к нему, погладила своей сиськой Гену по лицу и отошла. Гена стал громко говорить: «Лесники! Это моя свинка-Маша» - он показал на меня – «Никто не смеет ее трогать, ее трогать только я могу! Всем понятно?». Все сказали, что понятно. Гена хмыкнул и повел меня в одну из хижин. Внутри хижины отвратно пахло. Гена сказал мне лечь на пол, вышел из хижины и закрыл вход ржавым листом. Мой мозг не выдержал потрясений, которые произошли и отключился. Очнулся я от ощущения, что на лице у меня что-то большое, влажное и жутко вонючее. Я попытался открыть глаза, но ничего не получилось. Что-то сидело у меня на лице и мычало. Я начал быть руками это нечто. Нечто стало сильно орать и колотить меня в ответ. Мне все-таки удалось скинуть с себя это нечто. Я резко встал и увидел, что это нечто – жирная баба. Оказывается она села мне пиздой на лицо и елозила. Баба сильно ругалась и причитала. Тут железный лист, загораживавший вход отодвинулся и в хижину вошел Гена. Он взял бабу за шкирку и вытащил ее на улицу. На улице он взял большую палку и стал засовывать эту палку в пизду бабе. Баба орала от боли, но Гена засовывал палку все глубже и глубже, пока из пизды бабы не потекла кровь. Я смекнул, что это мой шанс вырваться из этого жуткого плена. Пока Гена измывался над бабой я тихоньо вылез из хижины и пополз в кусты. Благо на улице было довольно темно и меня никто не заметил. Я выполз на край поляны и побежал изо всех сил. Сзади уже слышались крики Гены, но я не оборачивался и продолжал бежать….