Прапорщик Шаповалов соответствовал званию советского военнослужащего. Он говорил громко и матом. На складе, которым он заведовал каждую пятницу воровал мешок пшена и три килограмма масла. Пшено он не любил, а масло менял на самогон. Самогон он тоже не пил, потому что вместе с маслом и пшеном воровал спирт. А когда есть спирт, пить самогон просто глупо. Самогон он продавал сержант Карапетяну, а тот барыжил его солдатам. Прапорщик Шаповалов был человеком неглупым. И поскольку он был военным и заведующим складом, то не воровать он не мог.
Процесс этот назывался просто и коротко "пиздить". никакого креатива, конечно, но зато сразу понятно.
-Грузи, Конопатов, мешок мне в бобик и пиздуй в казарму- говорил прапорщик Шаповалов рядовому в замызганном х/б, глубоко вздыхал, давал солдату пару сигарет из пачки и уезжал на выходные.
Дома его ждала жена Настенька- простоволосая женщина с необъятной грудью.
Ночью прапорщик зарывался лицом между жениных грудей и плакал. А потом засыпал тяжело и беспокойно.
Проснувшись с соловьями он старался не смотреть жене в лицо и делал вид, что ничего не произошло.
Жена привыкла к странности мужа и не напоминала ему о его слезах.
Потом они садились завтракать, после чего Настенька уходила на работу, так как в выходные трудилась медицинской сестрой.
И тут, оставшись один, прапорщик Шаповалов включал пластинку Бетховена и писал стихи. Но об этом никто не знал, потому что в понедельник он опять должен был ехать на службу, где говорил громко и матом, ожидая пятницы, когда спиздив мешок гречки и три килограмма масла, сможет уехать домой. И все повторится сначала.