Я открыл глаза.
Ира сидела на краешке кровати в костюме медсестры, в руке у неё был градусник.
Я подумал, что этого не может быть. Даже в самые кучерявые годы мы не позволяли себе таких банальностей, а уж через 20 лет семейной жизни играть в доктора совсем неприлично.
Я зажмурился и снова открыл глаза.
Ира была на месте, градусник тоже. Домашний халатик чуть распахнут, но это не для меня.
Для меня на прикроватной тумбочке приготовлены разноцветные таблетки и фурацилиновые коктейли.

– Сколько меня не было? – прошептал я.
– Долго. Но сейчас уже всё нормально. 37 и 5 всего.

Я попытался повернуть голову, но острая боль в шее не оставляла шансов. Малейший поворот и кажется, что в горло впиваются десятки саморезов. Глотать было невыносимо, но не сплёвывать же их?

Я провёл рукой по мокрому лбу, с удивлением обнаружил густую растительность на щеке, добрался до подбородка, теперь чуть ниже..
До шеи было не дотронуться. Лимфатические узлы опасно выпирали и пульсировали.

– Вставай, тебе надо полоскать.
– Поласкай. – попытался пошутить я.

Я закряхтел и полусел.
Потом напрягся ещё, свесил ноги с кровати и полувстал.
Тапочки.
Ирино плечо.
Первые шаги.

– Сам, сам. - захорохорился я и пошаркал в ванную комнату.

Огромное зеркало во всю стену было доминантой наших неоднозначных дизайнерских решений. Гости вежливо восторгались им, а дети забрызгивали зубной пастой, но валили всё на собаку.
Надо сказать, что когда #МоняЦверг чистит зубы, то потом действительно страшно заходить. Моня любит шутить про Зубную Паству, хотя я много раз предупреждал его, что теперь так не принято. Но это уже другая история.

Обычно я старался не смотреться в зеркало. В моей фигуре не всё совершенно. Не всё. Но сейчас не смог увернуться от отражения.
Потрясённый, я застыл не в силах отвести взгляд от открывшейся правды.

На меня смотрел незнакомый бородатый мужик с красными глазами и распухшей шеей. Я повернулся в профиль и то, что увидел заставило меня закричать. Но крика не получилось, только хрипы и шёпот.

– Иираа- сипел я.– Иираа! - ГДЕ МОЙ ЖИВОТ!?

Ира была рядом. Она всегда рядом, когда нужна поддержка. И только она знает те нужные слова, способные успокоить и утешить.

– Его больше нет…

Ира улыбнулась, но в глазах её была вселенская грусть и тоска по исчезнувшему животу.
Я обнял её и впервые за многие годы объятие было полноценным. Ноги прикасались к ногам, бёдра к бёдрам, живот к животу, шея к шее.
Стоп, шею трогать нельзя. Она нестерпимо болит.

Ира взяла меня на ручки и отнесла обратно в кровать.
Меня мучило несколько вопросов.
Сколько я провалялся с высокой температурой?
Что происходит на работе?
Почему мокрая подушка? Неужели от слёз?
Но я начал с главного.

– Как там дети?
– Аня в армии, Лёвик на гастролях.
– Смешно, спасибо.

Путешествие из спальни в ванную и обратно вымотало меня. Принять удобную позу не было сил, и я остался в неудобной. Ира подоткнула влажное одеяло и спросила:

– А ты помнишь, что вчера в два часа ночи тебе звонила клиентура со срочностями, а ты сипел про температуру 39, но дополз до кабинета и умудрился всё сделать?
– Нет.

Я дотянулся до телефона и увидел, что банковское приложение приятно моргает входящими платежами. Значит всё-таки да.

– А ещё на днях ты выиграл какой-то важный тендер.
– Да ладно.
– И говорил, что теперь будет много работы. И мало денег.
– Не помню, но это похоже на правду.

Моня забрался на меня, изо рта его привычно пахло хвоей с отбеливающим эффектом. Он неторопливо облизывал мою знаменитую голову, что в сочетании с Ириным щебетанием создавало убаюкивающий эффект.
Я погрузился в беспокойный сон.

Высокие температуры отступали. Я шёл на поправку.
Да и живот потихоньку возвращался.