геополитический хоррор

Моисеич был человеком уважаемым и влиятельным. Многие важные для страны вопросы не решались без его участия, и его мнение нередко становилось определяющим. Особенно, если это касалось финансов. Но слеплены мы все из одного теста, и его так же, как любого из нас, настигала порой хандра. Вот и сегодня он никак не мог вписаться в ритм рабочего дня после странного сна.

Ему приснился пингвин. Не какой-то там пингвин в зоопарке или во льдах Антарктиды, нет, пингвин, трансцендентно материализовавшийся в его роскошном кабинете. Псица была недвижима и сосредоточенно срала на Кипр. Моисеича передёрнуло. Как так, политическая карта мира, издавна украшавшая одну из стен кабинета, оказалась вдруг на полу, а на ней деловито пристроился и безобразничает незваный гость.

- Кыш, кыш, изыдь!

Пингвин никак не отреагировал на праведный гнев. Более того, объём производимого им продукта стал расти на глазах, а его густота заметно уменьшилась. Прямо-таки всей кожей, словно наяву Моисеич ощущал заполнившее кабинет зловоние.

Меж тем, накрыв остров, смердящая жижа поглотила Эгейское море и накатила на Грецию. Изрядная часть выделений, обогнув Турцию, через Дарданеллы, Мраморное море и Босфор достигла берегов Украины и расползлась по её территории. За считанные мгновения зловонная масса, оставив нетронутым лишь островок Швейцарии,  захлестнула всю Западную Европу, достигла Атлантики и устремилась в сторону Америки.

«Ой, беда-беда, так, глядишь, и до Штатов доберётся! Вот ведь незадача, что ни год у них, то новый природный катаклизм!» - невольно посетовал Моисеич, перевёл взгляд от переиначенного бессовестной псицей мира в сторону её самой и оторопел.

На месте пингвина горделиво восседал орёл и как ни в чём ни бывало продолжал творить бесчинство. Его внешний вид менялся на глазах, и Моисеич совсем растерялся. Кто перед ним? То ли это преисполненный величия символ свободы, то ли несуразный чёрный уродец с красными лапами и клювом, напоминающий неумелую аппликацию на желтовато-коричневом фоне объединённой общей бедой Европы. Неожиданно тварь развернулась, выросла до гигантских размеров и в тот же миг необъяснимым образом оказалась лицом к лицу с Моисеичем. Ему стало не по себе от смрадного дыхания и пронизывающего взгляда, но куда более пугала очередная жуткая метаморфоза. Окаменев от ужаса, Моисеич не мог оторвать глаз от козлиной морды, увенчанной цилиндром с дьявольской пентаграммой. Чудовище раскрыло клюв и последнее, что он услышал перед тем, как проснуться в холодном поту, стало громогласное:

«Dirty Anschluss!»

* * *
…- Игорь Моисеевич, кофейку не желаете? – вывел его из ступора нежный голосок секретарши.

- Нет, Катюша, спасибо…, - безжизненным голосом отозвался Моисеич и тупо вылупился на экран, на котором, судорожно подёргиваясь нижней частью тела, безнадёжно валились длиннющие японские свечи.