Нет, всё-таки, настроение - такая штука, которую перешыбить - два пальца поблевать. Собираешся, к примеру, написать чо-нибуть возвышенное, крепкое и со смыслом, а получаеца хуйня. Вот, например:

Над громадной и серой толпой поколений,
Что запрятана в джунгли остывших домов.
Над распада спокойствием, тихою тенью,
Поднимается серп. Город к жатве готов.

Казалось бы, хуярь дальше. Пишы пра реки крови, таинственного харвестера, который собирает душы, растерянную публику, тотальное расчленение и, как итог - мараль, што, дескать, не хадите дети в Африку, ебать. Но не жмуца клавишы, не идёт мысль. Гатоф-домоф. Было это фсё уже, было.

Далее.
Займёшса дешовыми прецказаниями, насраф на лысину Настрадамусу, и тут пацстерегут тебя ваабражаемые вопли критикоф: блянахуй, ты тут чо-то спиздил, а астальное, малопонятная поебта.

Пример:

Мозг пребывает в медлительном поиске.
Правильных слов и законченых фраз.
Доллары, фунты, песеты и рублики,
Сыплются снегом и радуют глаз.

На карусели, гляди, кружат клоуны.
Добрые дяди с лицом до ушей.
Явно, вниманием масс, избалованы.
Скрыты от нас рукоятки ножей.

В тучах запутались стаи несметные.
Нынче родит космонавтов земля.
Время от времени, падают бедные.
Их принимает у дома трава.

Кстати, гигантские стебли каннабиса,
Прочно вросли в индустрию страны.
Строят, из брёвен зелёных, коттеджики.
Серый бетон - атрибут старины.

Стали бордели обыденной нормою
Для безработных - бесплатный минет.
Климат способствует осеменению.
Войнам и голоду, сказано - нет.

Ну, и как апафеос, одним рыфком, напишешь так, што панравица самаму. А после, вдрук, вспышкой кааак уебёт - ба, да я же это где-та на udaff.com читал. И тут начинает давить хуже жабы:
Ва-первых: чуствуеш, что спиздил, но у кого и точно ли спиздил, нипанятно (искал, рылся в креативах, нимагу найти)
Ва-втарых: начинаеш с уверенностью падазревать, что в аригинале (у того, у кого спиздил) лучше. Пиздец, адним словом
В-третьих:

Я выебал мечту.
Лехко и извращонно,
Во все места, куда сумел залесть.
Теперь лежу,
Курю табак,
Смекаю напряжонно,
Нащщёт того:
А, блять, любофь-та есть?

Канешно жэ, случаецца и с нами,
Хуйня такая,
Что ночей не спишь.
В душы, большом ракетоплане,
Порою к небу воспаришь,
Партрет любимой, выхлопными газами, рисуя
А отъебёш,
И с ниспадением хуя,
Уйдёт былое вдохновенье.
Любви здесь больше места нет.

Любимая, давай ещо минет.



Вот такой вот кризис, бля.